– Терамор, – произнесла Тиранда с чувством. Больше она не сказала ничего и лишь прижала камень к сердцу, прежде чем положить обратно на стол.
– Дарнас, – тихо сказала жрица, прикоснувшись к предпоследнему камню. – Родной дом ночных эльфов, разрушенный после того, как Похитители Солнца предали Даларан и использовали магию не для помощи миру, а чтобы похитить Божественный колокол.
И наконец…
– Вечноцветущий дол, – произнесла Тиранда, и ее голос сорвался. Джайна знала: жрица не притворяется. – Древний город, долгие века скрытый от всего мира. Его красоты открылись нам лишь недавно. Он пострадал так сильно, что пройдет вечность, прежде чем там вырастет хоть один цветок. И все это из-за неописуемой и ужасающей жажды Гарроша Адского Крика обрести мощь на благо орков, одного народа Орды!
Тиранда резко развернулась. Все ее изящное гибкое тело излучало ярость и страсть.
– Как некто, подобный ему, может распорядиться вторым шансом? Разве что причинить еще больше страданий! Обрести еще большую силу, предать еще больше союзников. Августейшие небожители! Мы едва ли можем осознать всю глубину вашей мудрости. Я призываю, умоляю вас, приговорите Гарроша Адского Крика к смертной казни за все то, что он сделал со своими врагами, союзниками и самой землей. Он не изменится. Просто не сможет. Им движут гордость и голод. Он будет плести интриги до тех пор, пока его сердце бьется. Он будет убивать, пока дышит. – Тиранда сделала глубокий вдох и изящным движением распрямилась в полный рост. – Покончите с этим. Покончите с ним. Прямо сейчас.
32
Тиранда вернулась на место. Воцарилась тишина. Джайна могла физически ощутить всю мощь взглядов, обращенных на Гарроша Адского Крика. Он отнял столько жизней. Причинил так много боли. Принес с собой невообразимые разрушения. Один-единственный орк. Один! Как вышло, что Гаррош сотворил злодеяний больше, чем весь его народ вместе взятый?
И теперь он сидел здесь, в зале суда. Хватит одного точного удара мечом, одного огненного шара, и все будет кончено. Гаррош Адский Крик больше никогда не сможет никому навредить.
Больше всего на свете Джайне хотелось сотворить нужное заклинание. Через мгновение Бейн Кровавое Копыто поднялся со своего места. Каждый его шаг эхом отдавался в полной тишине. Джайна посочувствовала таурену, перед которым стояла невыполнимая задача.
Бейн замер, собираясь с мыслями, а затем обратился к небожителям, сидевшим с серьезными лицами и готовым внимательно выслушать речь защитника.
– Я знаю, вы ждете, что я буду молить о милосердии, взывать к вашей мудрости и состраданию. Я еще не решил, может быть, именно так и поступлю. Но сейчас хотелось бы поговорить не о Гарроше Адском Крике, а обо мне, – заложив руки за спину, Бейн принялся медленно шагать по круглой арене. – Меня попросили защищать Гарроша в суде, но делать это мне совсем не хотелось. Я завидовал чжу-шао Шелест Ветра не только потому, что в нашем противостоянии она наверняка победила бы, но и потому, что мне хотелось оказаться на ее месте и выдвинуть обвинения.
Бейн остановился перед столом Тиранды. Та взглянула на него с любопытством и недоверием. Он взял второй камень, тот самый, который был принесен с арены для проведения поединков Мак’гора. Джайна не сомневалась, Тиранда выбрала его потому, что на поверхности были брызги крови. Быть может, то была кровь Кэрна.
Обвинительница прищурилась, но препятствовать не стала. Бейн продолжил мерять арену шагами.
– Какое удовлетворение, должно быть, получила Тиранда, собирая эти камни. Вспоминая, что произошло в том или ином месте, ощущая всю трагичность, всю бессмысленность случившегося. – Бейн осторожно сжал небольшой камень в кулаке. – Сидя рядом с Хроми, заглядывая в прошлое, находя свидетельства каждого злодеяния, обращаясь к присяжным и собравшимся, повторяя: «Смотрите! Ужасайтесь! Вот что натворил Гаррош Адский Крик!»
«Что же он делает? – подумала Джайна. – Неужели Бейн сдается? Неужели признает, что все попытки защитить Гарроша были с самого начала обречены на провал?»
– И тогда я отправился в Громовой Утес – в место, которое Кэрн Кровавое Копыто и вождь Тралл провозгласили домом моего народа. Я вдохнул родной воздух, сел на красные камни и попросил совета у отца. – Бейн махнул Кадору Облачной Песне, сидевшему на трибунах. – Я молил даровать мне видение, и моя просьба была исполнена.
Голос Бейна едва заметно дрогнул, а рука сильнее сжала камень, на котором, вполне возможно, остались капли крови Кэрна.
– Отец знал, что, несмотря на всю боль и ненависть, я сохраню достоинство. Он знал, что мне следовало согласиться, бросить все усилия на защиту Гарроша, каким бы ни был результат. Иначе мне не обрести покоя. Отец знал все это, потому что понимал меня. Кроме того, он и сам сделал бы то же самое, если бы остался в живых и не пал от руки Гарроша. И тогда я согласился выступить в роли защитника. Мы с Кайрозом, как и Тиранда с Хроми, много часов провели за выбором видений. И я обнаружил, что защитить Гарроша Адского Крика невозможно. Да-да, невозможно. В моих силах было лишь отвлечься от фактов и уделить внимание тому, что действительно важно.
Бейн взглянул на камень, лежавший в его массивной ладони.
– Готовя свою заключительную речь, Тиранда потратила столько сил, чтобы отыскать эти камни. Я не умаляю ее заслуги и знаю, какую боль она испытала, собирая их и размышляя о том, какие события они символизируют. Но, признаюсь, пусть ее речь и была острой, все это не более чем представление. Представление. Такое же, как вся эта затея с Видением времени или как Ярмарка Новолуния, с которой столь опрометчиво сравнили суд.
Глядя на присяжных, Бейн раскрошил камень мощной рукой.
– Это не значит ровным счетом ничего.
Джайна ощутила злость и обиду. Да как он смеет? Как может столь бессердечно разрушать драгоценную память о своем отце?
С трибун донеслись недовольные выкрики. Тажань Чжу взял колотушку, и голоса стихли.
Бейн с невозмутимым видом разжал ладонь, и пыль, которая осталась от камня, посыпалась на пол.
– В конце концов, все мы обратимся в прах: камни, деревья, живые существа, населяющие поля и леса, таурены, ночные эльфы, орки… Но это неважно. Наша смерть не имеет никакого значения. Важно лишь то, что мы некогда жили! – он оглядел собравшихся с вызовом. – Пока мы живы, мы можем меняться. Пока мы живы, мы можем поддержать друга, воспитать ребенка, построить город. Мой отец прожил насыщенную, достойную жизнь. Он многому меня научил.
Бейн взглянул на Джайну и Андуина.
– Однажды он сказал, что разрушать легко. Сложно создать то, что останется в веках.
Бейн взял еще один камень, на этот раз из Терамора, где сам он, Джайна и Андуин когда-то провели столько времени за беседами.
– Я мог бы размозжить Гаррошу Адскому Крику голову этим
