Бейн вновь взглянул на Джайну с глубоким сочувствием.
– Леди Джайна, в прошлом правительница Терамора, пережила предательство и стольких потеряла. Она не Аспект, а потому мы увидели и ощутили ее горечь и ярость. Но даже Джайна все понимает и не хочет уподобляться Гаррошу.
Бейн развернулся к небожителям, все это время не сводившим с него глаз.
– Тиранда много раз говорила об истинном правосудии. Я уверен, вы знаете о нем всё, и сегодня все мы увидим, как оно свершится. Спасибо за внимание.
* * *Быть может, Бейну и не удалось переубедить всех присутствующих, но многое из сказанного им задело Джайну за живое. На двухчасовой перерыв она шла с сумбуром в голове и сердце.
Кейлек предложил пообедать вместе, но Джайна мягко отказалась.
– Мне… нужно о многом подумать, – сказала она, и Калесгос кивнул в ответ и улыбнулся. Его глаза при этом остались грустными.
Джайна купила порцию лапши и отошла подальше от остальных, устроившись в тени вишневого дерева. Впрочем, сегодня она осталась равнодушна к вкусной еде и восхитительным видам и жевала, особенно не задумываясь.
Джайна не завидовала небожителям. Она думала об услышанном и увиденном, размышляла о том, что пришлось сказать самой. Она вспоминала Киннди, такую жизнерадостную и такую серьезную одновременно. Киннди отчаянно хотела жить… Еще Джайна думала о Калесгосе и выборе, который ему предстоит сделать. Он любил ее, в этом не было сомнений. Но его сердце, гораздо более доброе, сильное и благородное, чем у самой Джайны, не могло смириться со злобой, которая поселилась внутри нее. Все это причиняло Калесгосу боль. Он мог остаться и страдать, а мог уйти и жить полной жизнью.
«Какой непростой выбор», – подумала Джайна. Впрочем, Бейн был прав хотя бы в том, что она не хотела уподобляться Гаррошу. Интересно, если бы они поменялись местами и она стала подсудимой, что с ней сделал бы этот орк?
– Леди Джайна? – позвал ее Цзя Цзи, один из гонцов, работавших в суде, и низко поклонился. – Простите, что беспокою вас. Я пришел, чтобы доставить послание.
Цзя Цзи достал свиток. Джайна нахмурилась, взяла его и побледнела, разглядев печать. На алом воске ясно вырисовывался знак Орды.
На ум Джайне пришли ужасающие мысли. Дрожащими руками она сломала печать, развернула свиток и прочла:
* * *Я не сразу понял, что именно произошло в Даларане.
Ты когда-то выступала за мир, но это в прошлом. Гаррош изуродовал нашу землю. Его жертвами стали не только погибшие. Я не стану винить тебя или ненавидеть, как бы ты ни относилась к Гаррошу или Орде.
Всех нас мучают призраки прошлого.
В.
* * *Джайна прочла письмо несколько раз и вдруг улыбнулась.
– Леди Джайна, хотите ли вы передать что-то в ответ? – спросил Цзя.
– Да, – ответила волшебница. – Прошу, скажите вождю, что я благодарю его за понимание.
– Конечно, миледи, – Цзя низко поклонился и ушел.
Джайна смотрела ему вслед, по-прежнему улыбаясь и ощущая тепло. С ее места было отлично видно собравшуюся внизу толпу. Из всех только у одного были синие волосы. Кейлек. Он разговаривал с Варианом и Андуином, затем пожал им руки и отправился прочь, опустив голову.
«Он уходит», – догадалась Джайна.
Сжав письмо от Вол’джина в кулаке, она сорвалась с места.
– Кейлек! – закричала Джайна, не обращая внимания на то, что все развернулись в ее сторону. – Кейлек!
Она бежала по дорожке, не чуя под собой ног и ловко перепрыгивая через торчащие корни. Перед ней расступались, но Джайна то ли не замечала, то ли не придавала этому значения. Она смотрела только на Калесгоса и молила Свет, чтобы он не затерялся в толпе.
– Кейлек!
Калесгос замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Он склонил голову и развернулся, осмотрев толпу. А затем, встретившись взглядом с Джайной, просиял. Ее же сердце забилось чаще. Джайна подбежала ближе и бросилась в распростертые объятия.
Не стесняясь огромной толпы, они приникли друг к другу в долгом и радостном поцелуе. Джайна была благодарна за это мгновение.
Гаррош Адский Крик причинил достаточно боли.
Но он не сможет забрать главное – ее душу.
33
– Вериса! – тепло обратилась Му-Лам Шао к подруге. – Я не знала, придешь ли ты, ведь сегодня последний день суда.
Вериса улыбнулась пандаренке, нарезавшей имбирь, лук и прочие продукты с такой скоростью, что было трудно разглядеть нож в ее руке.
– Ну что ты! Я хотела узнать рецепт этого блюда. Говорят, оно пользуется такой популярностью, что даже всем известный орк его любит.
Му-Лам издала дружелюбный низкий смешок. Ее глаза засияли.
– Эльфы тоже от него не отказываются, – сказала она, подмигнув. – Но ты права, с моей стороны было бы упущением не поделиться с тобой рецептом. Я всегда тебе рада, знай это. Надеюсь, ты будешь меня навещать?
Пандаренка посмотрела на Верису с надеждой, и та вдруг ощутила мучительную боль. Нет, навещать Му-Лам она не будет. Она вообще не вернется ни сюда, ни в другие места, где привыкла бывать. Теперь домом Верисы станут темные закоулки Подгорода, пыльные улицы Оргриммара и гоблинские трущобы, над которыми клубится смог. Впрочем, не совсем так. Вериса сможет отправиться в Луносвет и оценить, как сильно изменился город в ее отсутствие, а еще отправиться в Шпили Ветрокрылых…
– Да, конечно, – солгала она. – Я очень к тебе привязалась, Му-Лам, – хотя бы это было правдой.
Му-Лам просияла, а затем, чуть смутившись, грубовато заявила:
– Давай-ка, займись чем-нибудь полезным. Поруби базилик и нарежь солнцеплод.
Солнцеплод… Он источал насыщенный аромат даже в кожуре. Вериса принялась аккуратно нарезать фрукт, как будто боясь пораниться.
Обед рассчитан на восемь персон, поэтому Му-Лам расставила соответствующее количество небольших фарфоровых мисок. Вериса разрезала солнцеплод на четыре части, а пандаренка тем временем принялась рассказывать, что
