– Какая из тарелок для Гарроша? – спросила Вериса как можно равнодушнее.
– Вон та, на коричневом подносе из бамбука, – ответила Му-Лам и указала направление ложкой. – Положи ему дополнительную четвертинку. Как знать, может, этот обед окажется последним, а он ведь так любит солнцеплод.
– Не слишком ли ты милосердна к убийце? – резко спросила Вериса, не сумев сдержаться. Впрочем, Му-Лам знала, через что ей пришлось пройти, а потому лишь сочувственно взглянула на подругу.
– Завтра я проснусь и вновь увижу эту прекрасную землю, наслажусь вкусной едой в компании любящих друзей и членов семьи, вернусь к работе, которая приносит пользу. Но у Гарроша Адского Крика, какое бы решение ни приняли Августейшие небожители, этого не будет никогда. Я всегда об этом помню, и мне легко быть доброй.
Вериса ощутила жаркий стыд, сменившийся яростью. Она молча кивнула в ответ и взяла дольку солнцеплода. Му-Лам тем временем вытерла руки и отвернулась, чтобы зачерпнуть карри.
Пора.
Вериса достала пузырек, откупорила его и не дрогнувшей рукой капнула по три раза на каждую дольку солнцеплода. Впрочем, достаточно было и одной капли. Яд быстро смешался с фруктовым соком. Никаких следов. Вериса закрыла пузырек и плотно прижала пробку, а затем вымыла руки с мылом.
Дело сделано.
– Спасибо, Вериса, – поблагодарила Му-Лам. – Я буду по тебе скучать. До встречи!
Вериса вымученно улыбнулась.
– Спасибо, Му-Лам. Спасибо за все. До встречи.
Она развернулась к выходу. Му-Лам крикнула на прощание:
– Не забудь привести с собой сыновей. Наверняка они такие красивые мальчики!
Сыновья…
Вериса задрожала и поразилась собственной реакции. Не останавливаясь, она махнула рукой на прощание, вышла из комнаты на нижнем этаже храма, которую превратили во временную кухню, поспешила дальше по коридору и наконец, тяжело дыша, прислонилась к холодной каменной стене. Вериса была знакома с насилием не понаслышке. Ей приходилось убивать. Вот только обычно это происходило в пылу битвы, когда она за что-то (или кого-то) сражалась. Но теперь все было иначе. Теперь Вериса собиралась добровольно отнять жизнь, тщательно готовилась к этому и все продумала. При этом она действовала не как следопыт, а как хладнокровный убийца, что было гораздо хуже меткой стрелы, выпущенной в глаз, или кинжала в спину.
Наверняка они такие красивые мальчики.
Вериса давно не вспоминала о сыновьях. Сперва ей пришлось разбираться с Похитителями Солнца и Лор’темаром, затем участвовать в осаде Оргриммара, а после начался суд. За последние несколько лет Вериса провела с детьми так мало времени, а уж после…
Они и правда были красивы. Мальчикам-близнецам (Гирамар был старше Галадина лишь на несколько мгновений) достались рыжие волосы Ронина и ее глаза. Вериса вдруг поняла, как сильно скучала по их смеху. Какие безумства они порой творили! Впрочем, у обоих сыновей было доброе сердце. И они, и их отец гордились бы тем, как отважно…
Вериса попыталась представить их рядом с собой в Подгороде и не смогла. Разве смогут они там бегать, играть и смеяться? Смотреть в небо и радоваться солнцу? Как ее сыновья научатся жизни в городе мертвецов?
– Вериса?
Вериса так крепко задумалась о том, как ее прекрасные дети будут чувствовать себя в серых стенах сумрачного Подгорода, что даже вздрогнула от неожиданности.
– Андуин! – ответила она и коротко рассмеялась. – Прости, я так крепко задумалась…
– Нет, это ты прости, не хотел тебя напугать. Все в порядке?
Вериса наконец вернулась мыслями в настоящее и взглянула на еще одного красивого мальчика, светловолосого принца с большим сердцем, который пусть и был старше ее близнецов, но демонстрировал ту же доброту.
– Я в порядке, все хорошо, – ответила она. – А что ты здесь делаешь?
Андуин немного смутился.
– Иду к Гаррошу. Некоторое время назад он попросил меня прийти, и с тех пор мы иногда беседовали после заседаний суда. Услышав показания Алекстразы, я не хотел его видеть, но теперь… Как знать, может быть, это последняя возможность поговорить. Я чувствую, что должен пойти, даже если в итоге он снова будет на меня кричать.
Вериса посмотрела на принца и вновь вспомнила о своих смешливых сыновьях. Не дав себе времени передумать, она подалась вперед и схватила Андуина за руку. Тот удивленно взглянул на нее.
– Вериса?
– Я верю, что меня направляет Свет, – торопливо сказала Вериса, прежде чем страх и ненависть заставили ее замолчать. – Я сдаюсь на твою милость. Еда Гарроша отравлена. Поступай так, как считаешь нужным.
Не дожидаясь ответа, Вериса поспешила прочь по коридору. Она отыщет Ю-Фей, отправится в Даларан, крепко обнимет сыновей, таких живых, теплых и любящих, и больше никогда их не оставит.
* * *Андуин смотрел вслед высшей эльфийке, приоткрыв рот от удивления.
Яд? Вериса собиралась отравить Гарроша? В это было трудно поверить! Но потом он вспомнил, какой грустной и жестокой стала Вериса после разрушения Терамора, как много времени она проводила в обществе Джайны, разделявшей ее горе, и с болью признал, что это было вполне ожидаемо.
Андуин вдруг подумал, что обед, возможно, уже подали, и вздрогнул. Он побежал вперед и резко остановился перед дверьми, ведущими к темнице.
– Обед, – задыхаясь, проговорил он. – Его уже принесли?
– Нет, принц Андуин, – ответил Ло. – Быть может, вам тоже следует поесть, успокоиться и только потом вернуться сюда?
Андуин даже ослаб от облегчения и неуверенно рассмеялся.
– Прошу прощения. К нему можно?
Братья-пандарены переглянулись.
– Он… сейчас не в лучшем настроении, – ответил Ло.
– Это уж точно, – подтвердил Ли.
Облегчение от того, что он успел вовремя, испарилось, и Андуин стал серьезным.
– Вполне возможно, он скоро умрет, – сказал он, – и вовсе не так, как воображал. Гаррош проявил смелость, но теперь ему только и остается, что ждать. Я могу понять, почему у него плохое настроение.
– Как скажете, ваше высочество, – сказал Ли и неохотно открыл дверь.
Вопреки своим привычкам, Гаррош не сидел на лежанке, а мерил мелкими шагами крохотную камеру, с трудом переставляя скованные кандалами ноги. Как только дверь открылась, он раздраженно вскинул голову и помрачнел еще сильнее, увидев, кто пришел. Андуин приготовился выслушать злобную тираду, но орк не произнес ни слова и продолжил ходить из стороны в сторону.
Принц взял стул и принялся ждать. Тишину нарушал лишь звон цепей и шарканье ног.
Спустя несколько минут Гаррош остановился.
– Зачем ты пришел, человек?
Не этого Андуин ожидал. В голосе Гарроша не было горечи или ярости, только смирение.
– Я пришел на тот случай, если тебе нужно… если ты захочешь со мной поговорить.
– Я не хочу. Убирайся, – на смену покорности пришло отвращение. – Иди, дальше носись со своим Светом и размахивай Страхоломом. Ладно хоть у Бейна хватило ума показать себя настоящим тауреном и вернуть тебе эту жалкую игрушку.
– Ты пытаешься меня разозлить, –
