Обводя в который раз зал, я, наконец, замечаю её, рыжую шевелюру Тоби. Он стоит спокойно один в отдалении в дорогом сером костюме и лакированных ботинках, только вот на лице я читаю грусть и всепоглощающую тоску. В ответ он обводит меня взглядом, полным боли, я замечаю, что разглядывает кольцо на пальце и то, как Мэй обнимает за талию — что я только замечаю, спасая от отца. Я хочу пойти к нему и наплевать на всё происходящее. Стоит сделать шаг, как стопорит Лукас, приходится повернуться к нему и показать все свои чувства, только вместо этого он отвечает моему отцу:
— Вы требуете от нас каких-то доказательств?
— Да! Ты не просил у меня руки дочери, я вообще тебя вижу второй раз в жизни. Как могу согласиться отдать её тебе? — произносит это так, словно я не человек, а вещь какая-то.
— Мы вместе живём, — от неожиданности даже не успеваю никак осознанно отреагировать, кроме того, что смотрю младшему Мэю в глаза с немым вопросом: «За что ты так со мной?», и явно с целью добить меня, продолжает: — Приезжайте завтра к нам с утра, и мы все обсудим за чашечкой чая.
— Вместе живёте? — недоверчиво спрашивает отец, но уже не так яросто, как парировал недавно.
— Да, мы с Лорин очень боялись вашей реакции, поэтому ей приходилось делать это тайком и не так часто, как хотелось бы. Сначала я не знал, что Лорин та самая Мэй, сестра Патрисии, а она не подумала бы, что я брат Кеннета. А когда это выяснилось, то мы сами долго не верили в такое совпадение, а потом и вовсе не знали, как сказать вам всем и не ввести в анабиоз. Время проходило, и мы всё ждали подходящего случай, и вот он — предложение Кеннета. Мы, наконец, решили показать, что и мы счастливы на этой планете. Верно, моя милая? — если бы только могла, я бы заплакала, но всё настолько меня раздражает, что я непонятно почему отвечаю:
— О да, отец, приезжай к нам домой и поговорим. Мне есть, что вам рассказать, — вместе с этими словами я с силой наступаю на ногу Лукасу и давлю каблуком, он напрягается, но так и продолжает улыбаться, держа за талию. — Раз мы договорились, я бы хотела отлучиться, а вы обсудите детали с Лукасом, он руководит нашим расписанием.
Пока они не успели опомниться, отбегаю от них и устремляюсь через толпу к уходящей фигуре Тоби, не могу позволить этому случиться без объяснений, только вот сама не до конца понимаю, что здесь происходит. Но он же поймёт, ведь так?
Пробежав всю толпу, только в коридоре удаётся нагнать его, я хватаю за плечо и разворачиваю к себе:
— Погоди, не так быстро, я же в платье.
— Я заметил, Эл. Ещё можно так тебя называть? — в его словах столько боли и яда, что невольно отшатываюсь назад.
— Тоби! Мне надо объясниться с тобой…
— Уж попробуй, а то я не понимаю, что здесь происходит. Такое чувство, что я тебя вообще не знаю и не знал, — он делает шаг ко мне, его рука касается лица. — Что ты вообще делаешь со своей жизнью, Эл? Я мог со всем тебе помочь — стоило только попросить, я много раз предлагал тебе это, но он… Тот, кто бросил тебя одну, наглый засранец с огромным самомнением…
Не помню, когда Тоби последний раз позволял себе хоть какие-то ласки в мой адрес, а от такой нежности теряю дар речи. Он мягко проводит большим пальцем по щеке, а потом неожиданно убирает руку, когда замечает на груди кулон. Его голос становится серьёзным и грубым снова.
— Начинай объяснять, Лорин, я теряю терпение — слишком больно здесь находиться, — он всё ещё смотрит на кулон, а после его взгляд опускается ниже, и он разглядывает моё платье, краснея.
— Он приехал утром в мой дом с перевязанной рукой, передал свёрток с моими вещами, которые должны были быть у тебя. Он ведь никак не мог забрать вещи — ты бы не отдал. Но ты не отвечал на звонки, и я решила, что Лукас, правда, что-то сделал с тобой. Сказал, что скажет, где ты, если проведу с ним день. Я беспокоилась о тебе, мне нужна была информация.
— И вместо того, чтобы поехать ко мне домой или искать, ты поверила вот этому пижону? — Тоби запускает руку в шевелюру и сжимает прядки, то отворачиваясь от меня, то поворачиваясь. Почему все мужчины срываются на мне? Я неожиданно стала боксёрской грушей?
— Да, поверила, — его реакции на то, что в моей жизни происходит одно дерьмовое событие за другим, кажутся неправильными, и я принимаю защитную позу. Не этого я ожидала от нашего воссоединения.
— Говорил же тебе, что он играет с тобой? — молчание только подстёгивает его недовольство. Мне не нравится этот Тоби, такого я не знаю. — Говорил, ну?
Он неожиданно прижимает меня к стене коридора и склоняется слишком низко к лицу. Сложно поверить в то, что он сейчас меня поцелует, но всё равно страх обволакивает каждую мышцу, и Харрис, замечая это, мгновенно ослабевает хватку:
— Прости меня, Лорин… Не знаю, что на меня нашло, — его плечи оседают, как будто костюм становится велик для него. — Но что тогда это?
Он, не спрашивая разрешения, открывает кулон. Его шок почти осязаем в воздухе и вместо того, чтобы дать возможность объяснить чтобы там ни было, он быстрой походкой уходит прочь. Я пытаюсь побежать за ним, но путаюсь в подоле платья и падаю на руки. Садясь на пол и прижимаясь к стене, срываю цепочку и замечаю то, что так разозлило Тоби — там фотография, на ней я и Лукас. Он целует меня, а я обнимаю его за шею. Отшвыриваю эту гадость куда подальше, так и сижу, ругая себя за то, что не поступила более рационально с самого начала. Так и сижу, уткнувшись в колени, пока меня не поднимают:
— Поехали — представление закончено, — Мэй ведёт меня по коридорам, в какой-то момент упираюсь и вырываю руку из его клещней.
— Никуда я с тобой не пойду!
Его фигура напрягается, почти что электролизуя всё вокруг, и он медленно разворачивается, чтобы добиться пущего эффекта.
— Дура, я единственный твой путь к спокойной жизни.
— Ты путь к разрушению!
— А ты не думала о том, что я просто не мог такое один провернуть. Что всё это… — он обводит себя, меня и окружение вокруг. — … хороший и продуманный план. Тебя изначально подставила родная сестра, тебе не верят родители,
