– Вы должны сосредоточиться на семейном благополучии, быть примерной женой. Слухи разлетаются быстро, Флитвуд, вы же знаете. Я понимаю, будучи мелкопоместным дворянством, мы, естественно, привлекаем здесь внимание. Да, мы далеки от больших городов и в нашей провинции можем рассчитывать на уединенную личную жизнь, однако это не означает, что мы можем вести себя непристойно.
Я устроилась поудобнее, тишина зала отдавалась звоном в моих ушах. Я спокойно ждала, пока Кэтрин смочит губы, прежде чем продолжить.
– Вы очень молоды, дорогая, пылки и обаятельны. Вы владеете самым роскошным особняком в наших краях. И будущий ребенок наполнит вашу жизнь разнообразием и радостью. Вам надо увлеченно заниматься достойными делами, блюсти интересы семьи и домашнего хозяйства и не огорчаться из-за того, чему вы не властны по- мочь.
У меня возникло ощущение, будто ее доброжелательная проповедь проехалась по моей груди, как колесо кареты. Слова замерли у меня на языке, я совсем растерялась и упала духом.
– Я хочу помочь своей подруге, – едва дыша, вымолвила я, – иначе она умрет. И я умру вместе с ней.
Осознание этого подхлестнуло меня, придав новые силы: я понимала, что без помощи Алисы у меня на шее тоже затянется петля. Она обещала спасти меня, и я обещала спасти ее, и шансы исполнения наших обещаний были настолько ничтожны, что практически теряли смысл. Внезапно я поняла, о чем думала все последние дни. Я упорно пыталась представить, как будет выглядеть мой ребенок, как я держу его на руках, но так и не смогла. Не смогла также представить свою жизнь через пять, десять или двадцать лет. В недалеком будущем уже маячили летние ассизы, и вся моя жизнь, как я знала, ограничивалась этими короткими оставшимися неделями.
– Флитвуд, но я же ничего не смогу сделать, – тихо призналась Кэтрин, – Роджер не освободит ее. Она обвиняется в колдовском убийстве… а такое преступление наказуемо смертной казнью.
– Роджер ошибается. Ее обманули, всю жизнь ее окружало множество обманщиков и предателей. Я не могу, подобно остальным, подвести ее. Кэтрин, вы должны поехать со мной в замок и умолять освободить ее! – пылко воскликнула я. – Ведь вы жена Роджера… должна же у вас быть какая-то власть.
Слыша собственные слова, я понимала всю их неубедительность и безнадежность, и мои плечи поникли от безысходного страдания.
– Вы совсем издергались. Вам нужно отдохнуть. Давайте я отведу вас в одну из наших спален.
– Нет, спасибо. Мне пора ехать.
– Нет, вам нельзя сейчас скакать на лошади, вы же плохо себя чувствуете.
– Я поеду медленно.
– Флитвуд, вы ведете себя скорее по-мужски, чем по-женски, – с улыбкой заметила Кэтрин, – придется отправить с вами сопровождающего.
Я извлекла из складок юбки письма, написанные вчера вечером при свете свечи.
– Кэтрин, я хочу попросить вас об одной услуге.
– Ох, Флитвуд… вы помните, о чем я вам говорила?
– Пожалуйста. Больше я ни о чем не попрошу вас.
Я вложила письма в ее руки. Восковые печати краснели, как пятна крови.
– Когда в следующий раз Роджер собирался ехать в Ланкастер?
– Вероятно, через денек-другой. Вы хотите, чтобы я передала их ему?
– Нет-нет, ему лучше их не видеть. Мне нужно, чтобы в следующий раз вы поехали вместе с ним. Ну, я не знаю, допустим… можете сказать, что вам хочется сменить обстановку или походить по лавкам. Главное, поехать… а когда вы доберетесь туда, вам надо будет ухитриться посетить замок, но только одной. Меня там уже знают… Роджер говорил, что предупредит их, поэтому сама я не могу там появиться. Вам надо передать эти письма секретарю коронера Томаса Ковелла. Не отдавайте их никому другому – вручите их ему лично и попросите срочно передать по назначению. Если секретарь начнет задавать вопросы, воспользуйтесь именем Ричарда, скажите, что письма от него.
Кэтрин встревоженно нахмурилась.
– Я не понимаю…
– Умоляю вас, Кэтрин. Это дело жизни и смерти, иначе я не стала бы просить вас.
– А в них не содержится никакой клеветы или обмана? Ничего, что может опорочить репутацию моего мужа? Почему ему нельзя рассказать о них?
– Он просто не позволит доставить их по назначению. Прошу, сделайте это ради меня, если не хотите потом винить себя за то, что я умру во время родов.
Мы долго смотрели друг на друга, и вдруг в ее глазах затеплился дерзкий огонек, намекавший на зарождение в Кэтрин своевольной, непокорной мысли, явно не по отношению к моей просьбе. На ее задумчивом лице отразился процесс, подобный знакомству со вкусом нового блюда, она попробовала его, оценила и, видимо, решила, что оно вполне съедобно.
– Хорошо, я сделаю это, – кивнув, сказала она.
Мне хотелось расцеловать ее, и я едва не бросилась ей на шею, однако сдержалась и ограничилась рукопожатием. Она взяла письма и спрятала их в складках юбок.
– Благодарю вас тысячу раз! – воскликнула я.
– Полагаю, Роджер вернется из Йоркшира завтра, если казнь не отложат.
– Какую казнь?
– Вы не слышали? Судьи сочли, что та бывшая служанка, Дженнет Престон, виновна в убийстве отца Томаса Листера. Сегодня ее должны повесить.
* * *Следующие несколько дней я посвятила исполнению своей старой роли, слонялась по дому маленьким готорпским призраком, ожидая возле многочисленных окон приезда Ричарда. Увидев, как он идет от конюшни, я понаблюдала немного за его беспечным самодовольством и резвостью после путешествия в Престон. Казалось, ничто не могло встревожить его душу, он с беспечной легкостью скользил по жизни. Я пошла в прихожую, чтобы встретить его. Он явно удивился, когда я открыла ему дверь, и чуть помедлил, оценивая выражение моего лица.
– Что-то случилось?
– Может, зайдете в дом?
– Вы не… у вас не…
– Нет, ничего подобного, ребенок жив и здоров.
Он вздохнул с облегчением и, снимая перчатки, поднялся по ступеням и отдал мне свой плащ. Я провела его в гостиную и закрыла дверь. Лениво дремавший под окном Пак нехотя поднялся и приветствовал Ричарда, облизав ему руки своим большим языком.
– Помните, на днях, когда Роджер обедал у нас, он говорил об Элтаме и Бромли, судьях Суда королевской скамьи на грядущих ассизах?
– Ну да, – с утомленным видом ответил он.
– Я пригласила их отобедать в Готорпе.
За время молчаливой паузы Пак успел добрести обратно до своего теплого местечка, а ребенок, устраиваясь поудобнее, покрутился в моем животе, и я мягко погладила его.
– Вы пригласили их на обед сюда? В этот дом? – Я кивнула, спокойно выдержав пристальный взгляд Ричарда. – И чего ради?
– Ради ознакомления с положением ведьм из Пендла.
Ричард даже не удивился, лишь спокойно произнес:
– Флитвуд, вы чертовски осложняете себе жизнь. И не только себе, нам обоим.
– Сложности не у меня или у нас. А у Алисы, ведь она вовсе не убивала никакого ребенка.
– Это будут решать присяжные, а не вы и не Роджер.
– Роджер решил за всех! – возмущенно крикнула я. – Он сам уже
