Осматривать приближающийся город приходилось на ходу, до боли напрягая ссыхающиеся глаза. Март даже на минутку не остановился, так и пер по прямой, никого и ничего не опасаясь.
А ведь это совсем уж ни в какие ворота не лезет. Города – это самые опасные места Континента, а уж здесь, на границе, – опаснее придумать невозможно. Тут чихнешь, и сразу толпа примчится, причем не здоровья пожелать. Если уж занесло в такую передрягу, ходи на цыпочках и дыши бесшумно.
Март ломился как конь да еще и пытался насвистывать какую-то тупую мелодию. Похоже, чуял близость пива, иначе откуда такая бодрость появилась.
А уж бесстрашие за ним наблюдалось и до этого. Он явно ничего не опасался. Читеру хотелось связать его покрепче и при помощи разогретого паяльника узнать наконец, что не так с этими местами. Но приходилось сдерживать порывы души и продолжать идти за спутником, заигравшимся в таинственность.
Супермаркету не повезло: он оказался в числе прочих сооружений, затронутых разрушительной стихией неизвестной природы. Однако она частично его пощадила, разрушив только наполовину. Немало товаров при этом погибло или оказалось погребенным под обломками, но уцелевшего достаточно, чтобы накормить и напоить тысячи людей.
А уж троим здесь можно долго объедаться.
Читер поморщился – порыв ветра, беспрепятственно гуляющий по разгромленному зданию, принес запашок тухлятины. Где-то в той стороне располагались мясной и рыбный отделы, продукты там чересчур долго в тепле пролежали. Обычно зараженные быстро добираются до таких лакомых мест, сметают падаль с полок и дочиста опустошают холодильники. Но такое правило действует только в нормальном городе. А не в этом.
Дожевав кусок холодной тушенки, запил томатным соком прямо из пачки. Желудок набит, но организм требует еще что-нибудь закинуть. Сыра, что ли, отрезать? Или рыбные консервы открыть?
Март, отхлебнув из банки, заметил:
– Ты так никогда алкоголизм не прокачаешь, если будешь соком давиться, сидя под стеллажом с пивом.
Читер на это отвечать не стал. А зачем? У товарища эта тема – вечная и давно поднадоевшая. Да и лень рот открывать. Организм, получив пищу и воду, воспрянул и энергично латал полученные вчера повреждения. При этом игрок ощущает сонливость, вот и потянуло на дремоту.
Киска, в отличие от Читера, игнорировать спиртное не стала. Но и по накатанному Мартом пути идти не захотела. Взяла бутылку какой-то слабоалкоголки с ярко-малиновой этикеткой, отхлебывала из нее неспешно. Тоже подремывать начинает: ни слова не говорит и глаза странно закатила, будто зрение отключила.
Но оказалось, дело тут не в сонливости: девушка копалась в игровом меню.
Это стало понятно после того, как она нарушила свое молчание:
– А Толстый уже веселится вовсю. На хорошую поляну попал, все косит и косит.
Мозг, затуманенный сонливостью, не сразу осознал, к чему это она. Но затем до Читера дошло, что он так и не исключил из отряда Толстого, Кнопку и Клоуна. Они воскресли вдали от границы, связь через чат не проходила. Но Система делает исключение для трофеев, добываемых из монстров. Как бы ни разбросало игроков, всегда можно увидеть перечень споранов, горошин и прочего добра. Так можно было наблюдать за Няшей – это единственное, что получалось узнавать о девушке. Увы, передавать сообщения таким способом не получалось. Нельзя уронить трофей, поднять, вновь уронить и так далее, используя азбуку Морзе за счет изменений интервалов или для тире выбирая один предмет, а для точек другой. Отображается только то, что лично вытащишь из монстра, тайника или поднимешь на поле боя. Причем в логе это указывается лишь однажды.
Заинтересовавшись, Читер полез в отрядное меню. Убедился, что Киска права. Толстый, впервые проявив себя в логах полчаса назад, успел за это время поднять четырнадцать споранов, три горошины и сопутствующую мелочовку. Не сказать, что добыча грандиозная, но для человека, только-только начавшего новую жизнь, очень даже неплохо подогрелся.
Перед тем как закрыть меню, сонный взгляд скользнул по ряду иконок, показывающих состояние членов отряда.
И сонливость будто ураганом смело. Отбросив недопитую пачку с соком, Читер вскочил, воскликнув:
– Няшу убили!
– Кто? – недоуменно спросила Киска.
– Откуда я знаю?! Ее иконка черная! Полностью черная! Посмотри сама, может, у меня какой-то глюк?!
Киска погрузилась в себя и через пару секунд кивнула:
– Ну да. Мертвая она. Не ори, сиди дальше. Это ведь Континент, как убили, так и воскреснет.
– Да ты не понимаешь! – не успокаивался Читер. – У нее ведь жизней почти не осталось! А вдруг это последняя?!
– Почти? Раз почти, значит, еще не последняя. Ты ведь наверняка за ней каждый день смотрел. Воскрешение занимает от нескольких часов до нескольких суток. Вряд ли пропустил другие смерти. Так что не переживай, воскреснет скоро.
– Я бы на твоем месте давно забыл про эту бабу, – лениво добавил Март. – Устал уже тебе объяснять, что они все одинаковые. Абсолютно все. Так зачем шагать хрен знает куда, если этого добра везде хватает? Вон Киска рядом сидит, вообще никуда ходить не нужно.
Читер все не мог успокоиться, потому высказался резко:
– Да заглохни ты уже, идиот! Ты ее даже не видел, чтобы такое говорить!
– А тебе что, надо обязательно все помидоры в мире разглядеть, чтобы убедиться, что они красные, что фиолетовых среди них не встретишь?
– Вообще-то сорта фиолетовых помидоров бывают, – вклинилась Киска.
– Ну чего ты придираешься? Хорошо, давай это будут огурцы. Дело ведь не в цветах овощей, а в самом принципе. Ладно, соглашусь, что Читер у нас ненормальный. На всю башку ненормальный. Я раньше даже не думал, что такие ненормальные существуют. Прет, как бульдозер, в одном направлении, по сторонам не глядя да на юбки не заглядываясь. Цель такая у него – идти к одной-единственной барышне. Но вот разве можно поверить в то, что он, только-только здесь появившись, встретил такую же ненормальную, как сам? До того ненормальную, что готова сидеть на месте ровно и ждать, когда же он за ней вернется. Я в такое не просто не верю, у меня это в голове не укладывается. Даже в прежней жизни такие вопросы решались легко, а уж здесь, на Континенте, все еще легче. Люди расстаются запросто и навсегда. Это нормально. Никто никуда ни за кем не ходит. А если и взбредает такая мысль в голову, так быстро пропадает. Самые упоротые до границы доходят, сливаются, и наступает просветление разума. Понимают, что, пока они дурью страдают, там, на другой стороне, уже позабыли, как их звать. Вот и тебя тоже забыли. Монахов среди игроков я пока что не встречал. Да откуда им взяться, если у нас в крови гормонов столько, сколько
