Рэйн глянул на Макса – слов не понадобилось, фреевское «Я же говорил» сквозило в жестах и мимике. Скромно помалкивающая Веда отвела взгляд, чем лишь подтвердила опасения. Рэйн все понял. Дыхание сперло, словно из сырой комнаты разом унесло кислород. Он до последнего отказывался верить, что в этом деле замешана корпорация. Но игра намечалась крупной, игроки – зубастые барракуды, каждый сам по себе, у каждого высокие ставки. Что ж, придется выбирать. Только бы с выбором не ошибиться, ведь ошибка может стоить жизни.
– Я попытаюсь ее отыскать, – сказал Рэйн. – Попробую пойти окольным путем, воспользуюсь другими каналами.
– Сколько тебе нужно времени? – спросил Вакарай, снимая кандалы с Макса. С ехидной ухмылкой Фрей поднялся и смерил агента красноречивым взглядом, намекая, что о размолвке не забыл.
– Сутки. Максимум двое, – ответил Рэйн.
– Слишком долго.
– Без вариантов. «Зевс» не может идти быстрее даже на преобразователе. Информацию тоже просто так не дадут, ее придется выбивать, а на это тоже нужно время. Господин Полянский, мой вам совет: усильте охрану станции и активируйте орудия. Когда прочтете файлы, которые вам оставлю – все поймете.
Локация не определена
Темнота. Непроглядная, мертвая. Ни звука кругом, лишь стук собственного сердца отдавался глухим эхо и пульсировал в висках. Лиса с трудом разомкнула губы, покрытые запекшейся кровью, во рту ощущался медный привкус, очень хотелось пить. Она попыталась подняться, но тело пронзила острая боль, пришлось оставить непосильное занятие.
Сердце стучало прерывисто, а потом успокоилось, словно кто-то подкрутил нужный механизм и настроил на правильный лад. Тело все еще бил озноб. Оно будто принадлежало не ей, а кому-то другому. Дрожащей рукой Лиса ощупала себя, чтобы убедиться, что не ранена. Под пальцами знакомая мешковатая ткань – белая рубаха отступницы. Запястья сдавливали железные браслеты наручников – блокираторы темной энергии. Она пошарила руками по полу – холодная плитка; повернулась на бок и нащупала стену – шершавый бетон.
Подняться удалось лишь со второй попытки. Лиса села подле стены, обняв колени, и долго всматривалась в темноту, прислушиваясь к собственным ощущениям. В памяти яркой вспышкой промелькнуло: белая пустыня Арияны, прохладный грот, горячий поцелуй Рэйна на губах, инквизитор Хиото, боль и страх… Мечты, реальность и отчаяние смешались во что-то горько-тяжелое.
Замок глухо щелкнул, дверь со скрипом отворилась. В камеру ворвался свет, а вместе с ним в проеме выросла темная фигура. Человек замер, вытянутая тень упала на пол, остановившись прямо перед Лисой. Она пригляделась: высокий, широкоплечий, с хлыстом в руках… Ужас сковал все тело. Это он!
Не сводя взгляда с черной фигуры, она забилась в угол, словно это не стены камеры, а крепость. Бастион, способный защитить ее от врага.
– Redemption, Vasilisa[36], – сказал инквизитор Хиото и шагнул внутрь.
Дверь с грохотом захлопнулась. Вспыхнули лампы, яркий свет ослепил, и Лиса закрыла лицо руками, не желая видеть ненавистного врага.
Рядом послышались тяжелые шаги.
– Посмотри на меня, – попросил он.
Но Лиса лишь крепче зажмурилась.
– Я сказал, посмотри на меня! – выкрикнул инквизитор и схватил рукой за подбородок. Сжал скулы до боли в зубах. – Я сказал, смотри!
Прерывисто дыша, Лиса распахнула глаза. Их взгляды схлестнулись, и на лице Хиото скользнула усмешка победителя.
– Катись… в Ад… – прошептала Лиса.
Инквизитор пренебрежительно ухмыльнулся и наотмашь ударил по лицу. Щеку обожгло раскаленным железом, Лиса вскрикнула.
– Я ждал этого слишком долго, – сказал Хиото, поглаживая нейрохлыст, закрепленный на поясе. – Ты даже не представляешь, насколько долго…
Лиса сжалась в комок. Она не здесь… Не здесь… Это неправда, это происходит не с ней.
Сильные руки схватили за плечи. Она ринулась в сторону в попытке убежать, но Хиото поймал за волосы и намотал на кулак.
Лиса визжала и брыкалась, а он тащил за волосы к противоположенной стене; волок к вкрученным в бетон кандалам. Она цеплялась пальцами за рукав его тренча, драла ногтями кожаную перчатку, но сил не хватило даже на царапины. Хиото поднял ее, как тряпичную куклу, и прижал к стене. На руках защелкнулись кандалы с тянущейся к потолку цепью. Он потянул цепь – и Лиса беспомощно повисла, едва касаясь пальцами ног холодной плитки.
– Flamma, – бесстрастно сказал инквизитор. – Ты помнишь «Пламя», ведьма?
– Катись в Ад… – всхлипнула Лиса.
Инквизитор провел ладонью по ее щеке, коснулся пальцами губ.
– Ты помнишь «Пламя»?! – выкрикнул Хиото и ударил коленом в живот.
От боли Лиса согнулась пополам, из глаз хлынули слезы.
– Flamma! – орал он. – Ты помнишь?! Помнишь, ведьма?!
– Катись… – повторила Лиса, но фраза утонула в раскатистом хохоте.
Инквизитор смеялся в удовольствие, ржал глумливо, почти театрально. А когда умолк, Лиса похолодела. Его взгляд переменился, одичал.
Рывком Хиото дернул рубашку. Ткань затрещала и разлезлась на куски, медленно сползая по телу. Лиса извивалась змеей, пытаясь удержать на себе тряпье, но остатки рубахи предательски упали на пол. Инквизитор отошел назад, уставился на нее немигающим взглядом. Долго смотрел, будто оценивал разложенный на прилавке товар. Лиса шмыгнула носом. Ком подступил к горлу, а вместе с ним тошнота. Зажмурившись, она отвернулась.
– Смотри на меня, – послышался шепот над ухом.
– Нет… Не надо…
– Смотри на меня, – повторил инквизитор и коснулся рукой обнаженного бедра. – Смотри, – его дыхание участилось, рука скользнула к талии.
– Не надо… – взмолилась Лиса, голос сорвался на хрип.
– Ты можешь это прекратить. Признайся в грехах, выдай ячейки и руководителей Сопротивления, тогда я помогу тебе… – шептал он, грубо сжимая ее грудь. – Моли о прощении, и я дам то, чего так жаждет твоя грязная душа. Ты очистишься. Высшая сила не зря свела нас. Я помогу тебе, только попроси.
– Катись в Ад! – из последних сил выкрикнула Лиса и плюнула ненавистному служителю в лицо.
Хиото отстранился, медленно обтер плевок и ударил ее по щеке. Лиса вскрикнула. В носу защипало, рот заполнила соленная вязкая слюна. Инквизитор схватил ее за подбородок и жадно поцеловал.
– Не хочешь по-хорошему, – прошипел Хиото. – Тогда будет по-моему… Я остановлюсь. Но только когда станешь просить еще.
Инквизитор прижал ее к стене, звякнули цепи. Лиса захлебнулась криком; извивалась и брыкалась, а он нагло щупал бедра, пытаясь раздвинуть ноги.
«Я не здесь… Не здесь… Это неправда, это происходит не со мной…» – повторяла она, словно молитву. Кричать больше не могла, могла только плакать. И слезы стекали горячими струйками по обледеневшим щекам.
– Хиото, остановись! – громыхнул голос. Властный, грубый. – Sancti Inquisition[37], остановись!
Сквозь пелену слез и окутавший разум туман отчаяния Лиса увидела, как мужчина в черном оттащил Хиото в сторону.
– Не мешай! – огрызнулся Хиото, его голос доносился глухо, будто за милю отсюда.
– …это грех… нельзя касаться проклятой… – слова отдались пульсирующей болью в висках. – Магистрату нужно иное.
Инквизитор еще что-то говорил, но Лиса не могла разобрать ни слова, столь сильными были страх и боль. А когда
