Господи, Катя, тебе правда это интересно?
— Я пока не могу понять, что мне нужно, — честно ответила она.
— Воти определитесь, — мужчина сделал небольшую паузу. — Чуть позже.
Катя медленно кивнула.
Даже если она скажет нет, на неё наденут наручники и отведут к Ковалю. Лучше сама. У неё только-только кисти начали заживать, снова чувствовать на них металл не хотелось.
— Ведите.
— У вас теплая одежда есть?
Этот вопрос озадачил Катю.
— Нет. А зачем?
— На улице прохладно. Ладно, придумаем что-нибудь. Или мою куртку накиньте.
Катя сначала даже не поняла. Причем тут улица и температура за окном?
Когда поняла, её окатило удушливой волной, на смену которой пришёл холодный липкий пот Ноги одеревенели, казалось, их невозможно сдвинуть с места.
Приросли к полу.
— На… — Катя сглотнула, не в силах справиться с накатившим волнением. Невольно обхватила плечи руками, не подозревая, что человек, стоящий неподалеку от неё, отличный психолог и считывает жесты и мимику собеседников и не только, — улицу?
— Да, Катя, мы едем к Руслану Анатольевичу.
Дальше — как в тумане.
Она вышла с тем мужчиной из камеры. Огляделась. Серые стены и тишина. Гулкая, давящая. Никого вокруг. Даже оперативника, что закрыл бы за ней камеру. Как такое возможно? Они же в отделение полиции. Если углубляться дальше, копнуть, становилось не просто страшно, охватывал удушающий ужас. Полное беззаконие.
Власть сильнейших, какая она есть.
Потом был двор. И да, прохладный ночной воздух, что сразу окутал Катю. Ей на плечи всё же накинули черную ветровку. Катя автоматически закуталась в неё и посмотрела на сопровождающего, который остался в черной обтягивающей футболке. Отчего-то глаз зацепился за руки. Жилистые, крепкие. Не перекаченные, без протеиновой мышечной массы. Такие сдавят, как клещами. Не вырвешься.
Про «не вырвешься» — это она зря.
Сразу вспомнились другие руку.
Но воспоминания растворились в другой эмоции.
Свобода.
Вот она, рядом.
Ты дышишь ей, стоишь рядом с ней.
И она безумно нереально для тебя далека.
— Пойдем.
Её усадили в машину. Катя не сказала ни слова. Не могла. Она специально отвернулась от окна. Иначе расплачется. А её слезы никому не нужны. И никого они не тронут, вызовут лишь иронию.
Дорога, дорога и снова дорога.
Катя даже в какой-то момент занервничала. Они ехали долго. Точно она сказать не могла — ни мобильного, ни часов у неё с собой не было.
— Мы уже скоро.
— Заметно, что нервничаю?
В салоне, освещенном только яркой панелью, лицо сопровождающего не было видно, но Катя не сомневалась, что мужчина за ней наблюдает. Спрашивается, зачем?
— Да.
Лаконично и сухо.
Катя не стала развивать диалог Никто ей ничего не расскажет. Тем временем машина свернула. Катя сразу почувствовала разницу: если раньше они ехали и постоянно попадали на какие-то неровности в дороге, старый асфальт, а то и кочки, то после поворота создавалось впечатление, что они едут по стеклу.
Значит, дом генерала рядом. Неужели и асфальт идеальный к себе проложил? Но это же бешеные деньги! Да, небольшая часть тех миллионов, что найдены были на квартире.
Потом был осмотр. Прямо, как в фильмах. Подошли двое мужчин в таких же черных костюмах, коротко поздоровались с сопровождающим.
— Давай машину проверим.
Катя сидела, не шелохнувшись.
Тогда она еще не понимала всей масштабности происходящего. Даже не догадывалась.
Их пропустили. Машина пересекла широкий двор. Катя и рада бы была посмотреть. что да как обустроено, но решила, что не стоит глазеть. Не для этого её привезли.
Ей помогли выйти. Открыли дверь, правда, руку не протянули. Дальше были мраморные ступени, ведущие к большой двустворчатой двери из тонированного стекла и хромированного металла.
Катя кое-как поднялась по ступеням, молясь не опозориться и кулем не рухнуть на них. Соберись, Катерина. Самое страшное и суровое впереди.
Дверь перед ней распахнули, и она вошла внутрь.
Чтобы сразу же её сердце сделало кульбит и рухнуло куда-то под ребра.
У основания лестницы, ведущей на второй этаж или куда-то ещё, стоял Руслан Коваль.
Катя знала, что едет к нему, и всё же не могла не отреагировать на новую встречу с этим человеком. Наверное, многие так на него реагировали — слишком импульсивно, эмоционально. Ему не требовалось даже смотреть на присутствующего, что-то говорить. Бешеная энергетика Коваля делала за него часть работы. Впечатляла так, что на несколько коротких мгновений не просто теряешься, забываешь своё: кто ты, зачем пришёл на встречу с ним.
Руслан выглядел почти так же, как и в ту роковую ночь в камере. Серые домашние штаны, низко сидящие на бедрах, и майка-борцовка. У Кати оборвалось дыхание. В лицо ему она смотреть не могла, скользнула лишь взглядом, чтобы не проявить неуважение.
Она не видела, скорее, почувствовала, как провожатый покинул холл, практически не слышно закрыв за собой дверь.
Катя понимала: надо что-то сказать. Поприветствовать хозяина дома. Только язык намертво прилип к небу. И тело больше не слушалось.
Ковалю и не требовалось от неё никакого приветствия. Сам он тоже не спешил что-то говорить. Чуть прищурившись, ни намёка на улыбку. Двинулся в её сторону. сокращая расстояние между ними и сразу лишая её личного пространства.
Меньше минуты, и генерал рядом.
— Здравствуй, Катя, — негромко и почти обыденно сказал он.
После чего склонил голову, одновременно приподнимая её подбородок двумя пальцами и накрывая её губы своими губами.
Глава 12
Если бы Катю ошпарили кипятком, она бы испытала меньше эмоций.
Поцелуй?
Обжигающие и вроде как сухие, но такие чувственные губы касались её. Не просто касались, а захватывали, пробуя и встречая.
Катя впала в ступор. Самый настоящий. Она ожидала чего угодно, даже того, что её сразу проводят в спальню, где товарищ генерал уже голый и в полной боевой готовности ожидает её.
А тут… поцелуй.
Словно любовник, что долго не видел. соскучился, не удержался и сразу заключил в объятия.
Властную руку, что легла на затылок, она заметила позже. Слишком ошарашена была.
Само присутствие Коваля рядом дезориентировало. За эти дни она успела позабыть, какой он огромный. Плечи, рост, сама комплекция. Ей бы немного прийти в себя… Надо было по дороге собираться с духом, а не сейчас, когда тебя прижимают не к мужскому телу — к скале. Ни единой мягкой мышцы, все подобны камню, монолиту, который сдвинуть просто нереально.
Да и захват её головы не позволял никуда деться. Катя не думала о сопротивлении, но всё же предпочла хотя бы намёк на то, что ей будет предоставлена свобода действий. Нет, некоторые предпочитают сразу обездвиживать.
Катя не отвечала на поцелуй. А смысл? Ковалю это надо? Она сильно сомневалась. Если бы ему от неё нужна была хотя бы какая-то эмоция, желание, чувство, если бы он ставил цель покорить, завоевать её, пробудить в ней чувственность, вел бы себя иначе. Генерал — взрослый мужчина, она по сравнению с ним соплюшка. Во всех, причем, планах.
Абсурдность мысли, которая сейчас пронеслась у Кати в голове, едва не заставила
