Катя кивнула.
Он проверял её, вот прямо сейчас.
Она медленно, стараясь собраться и окончательно проснуться, притянула к себе подушки, заложила их за спину, как он и велел. Одеяло также неспешно сбросила.
Коваль собирался на неё смотреть.
Закончить то, что начал в ванной.
Катя уперлась спиной в подушки, заняла удобную позу, чуть съехав бедрами. Было стыдно. Безумно. Кожа горела, душа давно пылала, но лицо Кати оставалось спокойным. Таким, каким должно быть.
Халат она распахивала недрогнувшими пальцами, за что мысленно назвала себя умницей.
Полы разводила также спокойно, неторопливо, хотя у самой все внутренности стянуло жгутом, а сердце стучало настолько бешено и сильно, что, казалось, его слышно было в коридоре. Коваль точно слышал.
— Теперь колени. Согни их. И разведи. Как в ванной.
Уже хуже…
Катя облизнула вмиг пересохшие губы, пожалев, что не попросила разрешения сходить за водой. Поздно метаться. Она дрожала именно внутри, её бросало то в холод, то в жар. Хорошо, что она не видела лица Руслана.
Его глаз.
Но куда деться от воображения, что играло в данной ситуации против неё? Оно рисовало ей взгляд генерала. Холодный и стальной. Но отчего-то дикий. Словно в тени затаился не человек, а на самом деле хищник. Как ни крути, но именно со зверем он у неё постоянно ассоциировался.
Катя подтянула ноги и развела их. Хотелось спросить: так, товарищ генерал? Тебе достаточно видно?
Злость всколыхнулась в ее душе, но девушка постаралась ее подавить. Катя, будь умницей, помни, что это только начало. Коваль и не так попросит… раскорячиться.
Грубо, зато соответствует действительности. В нем многое настораживало. Его слова о том, что он даст ей время, потерпит — тем более. А что будет потом? Будет иметь её, не переставая? Когда и где приспичит?
Логично, по сути.
Катя вместо того, чтобы угомонить злость и агрессию, поднимающиеся в душе, ещё больше завелась. Зато проснулась.
— Ласкай себя.
Всего два слова, а Катю током прострельнуло. Вывернуло, в позвоночник точно штыри вонзили. Захотелось даже поерзать бедрами, убрать неприятные ощущения.
Ласкать, значит…
Ну что ж, товарищ генерал, ты удобно сидишь? Да? Тогда смотри.
Катя абстрагировалась. Заставила себя представить, что она одна. Совершенно.
Что нет стальных глаз, прожигающих её кожу. Нет гиганта-мужчины, пугающего её до чертиков своей мощью и силой желанья. А так же властью. Есть только она.
Где ты хочешь сейчас быть, Катерина? У себя в проданном доме или в баньке? Да, в бане, на деревянном пологе, когда пар только-только начал оседать на коже, обжигая и доставляя первое удовольствие. Запах березового веника, запаренного в небольшой деревянной кадушке, стоящей где-то рядом. И ты, позволившая себе немного шалости. Вот дотрагиваешься руками до груди. Одной, второй. Задеваешь раскрытой ладонью соски, которые болезненно напряглись и требуют, чтобы их потрогали. Катя и трогает. Аккуратно, узнавая себя и то, как отзывается тело на нечаянную ласку. Волнение и стыд охватывают девушку. Себя ласкать как-то странно. Знакомые девчонки открыто говорили, что надо изучать своё тело. Ласкать себя, потому что это доставляет удовольствие. Вот Катя и пробует. Поиграв с грудью, оглаживает впалый живот. Вроде бы ещё недавно у неё был даже немного округлый, и она всё сетовала, что у неё нет времени на спорт, покачать бы пресс, побегать. Дома никак не соберешься, не выделишь время.
Ещё Кате нравились волоски на лобке. Мягкие, пушистые. Их постоянно хотелось трогать. играть, потягивать. Рука Кати задержалась на лобке. Секунда… десять… даже больше… И лишь потом скользнула внутрь. Суховато, конечно. Те же девчонки говорили, что надо представить парня, который нравится. Кате никто не нравился настолько, чтобы она готова была заняться с ним сексом. Не до мужчин…
Тогда кого? О каком мужчине она мечтает? Кто сможет покорить её тело и душу?
Молодой парень со смеющимися добрыми глазами. Мягкими, чуть полноватыми губами. Широкоплечий, но скорее худощавый. Невысокий, чтобы она могла привстать на цыпочки и прикоснуться к его губам. Очень добрый. Без единого злого слова, намека. Чтобы покорил её с первого взгляда своими шутками и легкостью общения. А ещё…
— Введи палец.
Катя вздрогнула и резко распахнула глаза.
И вместо того, чтобы выполнить приказ Коваля, заелозила, даже попыталась отползти. Но куда? Дальше спинка кровати.
Генерал снова шокировал её, потому что сидел на краю кровати. Мало того, что бесшумно переместился, так под его стокилограммовым телом даже матрас не скрипнул, не прогнулся.
Её спасло то, что она не видела его взгляда. Лишь лицо и то не полностью.
Мужчина дышал глубоко, вот что она оценила в полной мере — это его грудную клетку. Она ритмично поднималась и опускалась. Будоража Катю, но совсем в ином плане, не в том, как должно быть, реагировали на его обнаженную грудь большинство женщин. Ей не хотелось потрогать его стальные мышцы, запустить пальцы в жесткие волосы. Красивый, да, но больше опасный. Отталкивающий своей силой.
Катя каким-то чудом не отдернула руку от лона, точно та намертво приклеилась к промежности. Надо развести нижние губки и вставить пальчик. Полностью сосредоточившись на выполнении поставленной задачи, Катя развела сухие складки и пропихнула палец внутрь.
— Ты не возбуждена.
Жесткая констатация факта. Причем сказанная таким обвинительным тоном, что даже Катя оказалась возмущена. Ну, не возбудилась она и что дальше? Она в этом виновата?
Видимо, виновата.
Черт, но Катя не верила, что все девушки текли под генералом. Не может такого быть! Или они умели возбуждаться по приказу?
Катя сделала ещё одну неумелую попытку вызвать в себе отклик, повозила пальцем туда-сюда, хотела и второй присоединить. когда раздался ещё один приказ:
— Переворачивайся на живот и халат скидывай.
А вот это уже хуже.
Катя, помня о том, что ей говорить нельзя, повела плечами. снимая с себя большущий халат. Тот с легкостью поддался. Девушка, не глядя на мужчину, быстро выполнила, что он требовал, легла на живот.
Это они уже проходили. В то утро…
Катя вцепилась пальцами в халат, на котором оказалась лежащей сверху. Тишину в комнате можно было кромсать ножом, настолько плотной она представлялась. У Кати сердце скатилось куда-то в область живота, который она втянула. Ноги, несмотря на то, что покоились на матрасе, подрагивали. Она снова оказалась доведенной до грани. Всё понимала умом. Вот всё. Что если бы Коваль хотел её насиловать, насиловал бы. Но с реакцией собственного тела ничего поделать не могла.
Генерал ничего не говорил.
В комнате не раздавалось ни единого шороха.
Когда же его рука коснулась её позвоночника, Катя дернулась.
За что сразу же получила обжигающий шлепок по ягодице. Кожа в месте удара запылала уже не от фантомного ожога. Рука, ударившая её. так и осталась лежать на ягодице, придавливая Катю своей тяжестью.
— Что же мне с тобой делать, а, сучка ты маленькая? Драть тебя хочу. Иметь.
Насаживать на член по
