Наверное, ему показалось. Или просто заразился от этой малахольной паранойей. Но что-то там, в лесной чаще, определенно мелькнуло, какая-то длинная, серебристо-серая тень.
Волк? Водятся в этой глуши волки? Водятся наверняка, Яков даже, помнится, что-то такое рассказывал про нападения волков на людей. Да и не только Яков, если уж на то пошло. Но это длинное и серое, которое метнулось в придорожные кусты, двигалось как-то странно, не по-волчьи двигалось. Не по-волчьи и не по-человечьи. Или показалось? Он и видел-то эту тварь всего мгновение. Он – мгновение, а Нина, кажется, больше.
– Что это? – спросила она шепотом. – Что это такое? – В голосе плескалась паника. От истерики ее удерживал только мальчонка. – Что это такое было?
– Зверь, – ответил Чернов официальным и одновременно бодрым тоном.
– Какой зверь?
– Какой-то. – Он пожал плечами. – Может, волк. Может, лось. Я не рассмотрел.
– А здесь есть волки? – Ей хотелось, чтобы он оказался прав. Она была готова поверить во что угодно, только бы не оставаться в неведении.
– Тут заповедник поблизости. Наверное, забредают.
Чернов вел машину и всматривался в чащу. Волка он больше не видел, но вот серую нескладную тень, скользящую между соснами, кажется, заметил еще пару раз.
– Оно было в воде, – сказала Нина так тихо, что он едва ее расслышал.
– Что?
– Вот это существо. – Она нервно дернула подбородком в сторону леса. – Оно утащило Темку в воду.
– Как утащило? – вежливо поинтересовался Чернов. – Как в сказках про серого волка?
– Я не знаю. – На лице ее застыло отчаяние. – Но оно было там… в тумане. Я видела его.
– Если бы тащило, на малом остались бы следы от зубов. – Все-таки сумасшествие заразно. Вот он и сам не заметил, как начал называть лесную зверюшку «оно». – Ты видела следы, а? Я вот не видел.
– А шерсть? – Она не сдавалась. Людей с особенностями психики тяжело сбить с намеченного курса. – У Темки в кулаке клок шерсти.
– Мало ли. – Впереди замаячила серая в рассветном тумане громада старого дома. Этот дом ему давно нравился. Была даже мысль выкупить. Только не нашлись хозяева. Тогда не нашлись, а сейчас у него уже есть свой собственный дом. – Может, шавку какую местную погладил.
– Здесь нет никаких шавок.
– Тогда волка! – Вадиму надоел этот странный разговор. Не для того он поселился у Темной воды, чтобы вступать в дискуссии о видовой принадлежности какой-то там псины.
– Сущь, – вдруг громко и отчетливо сказал малой.
– Сущь? – Нина вздрогнула, развернулась к сыну всем корпусом. – О чем ты, сынок?
Но сынок, ясное дело, не ответил. Исчерпал на сегодня лимит слов. Или просто устал. Он ведь еще совсем малой, а пережил этим утром такое, чего и взрослому не пожелаешь. Дальше ехали в полном молчании, каждый думал о своем.
– Приехали. – Чернов припарковал джип сбоку от просторной, нависающей прямо над водой террасой. Идеей сделать такую вот террасу на сваях он воспользовался, когда заказывал проект собственного дома. Чтобы, значит, вышел сразу на крылечко, закинул в воду удочку и наловил рыбки к завтраку. Вот только не получалось наловить рыбки с крылечка. Не ловилась. Потому Вадим и решил совершить заплыв на середину озера. Там, по его разумению, рыба должна была водиться большая и непуганая. Поймал на свою голову.
А на террасе горел свет. И в доме тоже. В одном из окон мелькнула тень. Муженек?
Чернов вздохнул: разборки с Нининым супружником никак не вписывались в его планы. Даже появилась трусливая мысль высадить этих двоих у террасы и ретироваться по-быстрому. Он бы, может, так и сделал, вот только Нина не спешила выходить. Она сидела, вцепившись в ворот его халата, и на дом свой смотрела с таким ужасом, что у Чернова проснулась совесть.
– Почему никто не встречает? – спросил он тем самым своим официальным тоном, сразу отгораживаясь и проводя черту между собой и этой русалкой с младенцем.
Она посмотрела на него как-то странно, кажется, даже с испугом.
– А кто должен? – спросила сдавленным шепотом.
– Муж. – Он уже и не рад был, что затеял этот разговор. Надо было высадить и по газам.
– Нет его. – Нина поежилась.
Чернов чуть было не спросил, нет в доме или нет в принципе, в глобальных, так сказать, масштабах, но в последний момент прикусил язык. Не его дело.
– Нас никто не ждет, – прозвучало обреченно, словно сидела сейчас рядом с ним не самостоятельная дамочка, а сирота казанская. Две сироты. – А не мог бы ты… – Она посмотрела на Чернова этим своим с прозеленью взглядом, с мольбой посмотрела.
– Что? – Он не хотел, но, похоже, придется.
– Зайти с нами в дом.
И вот тут бы спросить зачем, но Чернов не стал. Он молча выбрался из машины, так же молча распахнул перед Ниной дверь, вытащил из салона малого. Малой, кажется, задремал в пути. А может, просто устал от ночных приключений. Был он вялый и сонный, тулился к Чернову кудрявой головой, посапывал.
– Веди, – сказал Чернов с тоской в голосе.
А она не вела. Она стояла напротив и смотрела на него так странно, словно он сделал что-то до крайности необычное.
– Что? – спросил он с закипающим раздражением.
– Ты его держишь на руках.
– Хочешь сама подержать?
Она мотнула головой, как-то решительно и одновременно отчаянно.
– Он не идет к чужим людям. Он вообще не идет к людям.
– Значит, у меня скрытый педагогический талант. – Чернову вдруг стало приятно от этих ее слов. Будто он не мальчишку-аутиста на руках держал, а бенгальского тигра приручил. – Так мы идем?
Они пошли. Первой шла Нина. Шла осторожно, будто с неохотой. Следом Чернов с малым. Шел и боролся с острым желанием придать ей ускорения или, на худой конец, ускориться самому. Происходящее казалось ему медленным и тягучим, как глубокий, наполненный кошмарами сон. Здесь не было кошмаров и монстров, здесь все было если не привычным, то как минимум знакомым. Откуда же тогда это тягостное чувство? И что с муженьком? Или не так! Или правильнее спросить, кто ее избил?
Он бы и спросил, будь они хоть мало-мальски знакомы, но спасение на водах, по нынешним временам, недостаточно веский повод для знакомства и задушевных бесед.
В доме царила тишина. Чернову она показалась настороженной. Дом затаился и наблюдал.
– Вы живете одни?
– Здесь? – Она обернулась, снова глянула на него как-то странно.
– Здесь. – Он кивнул. Наверное, тень ему показалась. Ожидал увидеть русалкиного мужа, вот и примерещилось.
– Одни, – ответила она с явной неохотой, словно он спросил о чем-то неприличном, а потом принялась обходить дом. Медленно, комната за комнатой. Даже в кладовку и ванную с туалетом заглянула. Кого искала? Может, наврала, что живет без мужа. Может, муж опомнился, осознал, что натворил, и сделал ноги? Вот только нет в доме следов мужика, Чернов специально посмотрел. Ни мужика следов, ни каких других. Он и сам
