– Что?
– Вот, – проговорил Яков виновато, – я тут это… – Больше слов у него не нашлось, и Нина решила, что должна объясниться с Шипичихой сама.
– Не могли бы мы пожить у вас какое-то время? – спросила она решительно и так же решительно продолжила: – У меня есть деньги, я заплачу.
– Нет, – ответила Шипичиха так же решительно. – Нет, вы не можете.
– Ясно… – Нина уже приготовилась к отказу, поэтому почти не расстроилась. Ей казалось, что внутри она сделана изо льда, такая же холодная и бесчувственная. – Извините за беспокойство.
– Я не сказала, что не пущу. – Шипичиха сделала какой-то странный жест рукой, одновременно приглашающий и прогоняющий. Как только у нее это получилось? – Я сказала, что вы сами не сможете остаться.
– Не захотим? – спросила Нина осторожно.
– Не захотите. – Старуха кивнула.
– Мы захотим. – Она вспомнила минувшую ночь в мельчайших подробностях и поняла, что согласна ночевать хоть в сарае, хоть на сеновале, да хоть под открытым небом, только не возле Темной воды. – Если вы нас пустите.
– Есть хочешь, малой? – Шипичиха на Нину даже не глянула, она очень внимательно смотрела на Темку.
– Хочу, – ответил Тема, и у Нины от счастья закружилась голова. Третье! Третье слово, которое всего за какие-то сутки произнес ее маленький сын!
– А покажь, покажь-ка мне, что у тебя там в кулаке? – Шипичиха нависла над Темкой. Нина уже хотела было привычно заступить ей дорогу, но в последний момент сдержалась.
– Мое. – Тема спрятал руку за спину. Четвертое слово!
– Твое. – Шипичиха не спорила. – Я только посмотрю, трогать не стану. – Покажь.
Темка с явной неохотой разжал кулак. Клок серебристой шерсти на его ладошке словно бы свалялся и потускнел, он уже и серебристым не был, если только с редким серебряным проблеском.
Шипичиха рассматривала клок долго и внимательно, а потом выпрямилась и велела:
– В дом идите! Я сейчас завтрак сготовлю!
– Так я это… – Яков явно чувствовал облегчение от того, что получилось пристроить Нину с Темкой, – я по делам в лесничество!
– На связи будь, – велела Шипичиха, не глядя в его сторону, и Яков кивнул, подчиняясь.
Завтракали на террасе под сенью винограда. Ели молча. Шипичиха ни о чем не расспрашивала, а Нина тихо радовалась передышке. У их ног крутилась хозяйская собака, но вела себя смирно, интересовалась только подачками со стола.
– Можно я посплю? – Нина помогала Шипичихе убираться со стола. – Немножко, хотя бы часик.
– Спи. – Шипичиха глянула на нее искоса. – Ночью выспаться не вышло?
– Нет. – Она мотнула головой.
– А что так? – В голосе Шипичихи не было любопытства. Наоборот, Нине показалось, что вопрос этот она задала помимо воли. Но раз уже задала… Ей нужно выговориться, выдавить из себя этот липкий, пахнущий тиной страх…
Шипичиха слушала молча, не перебивала, не задавала наводящих вопросов, не удивлялась услышанному, а когда Нина закончила, сухо сказала:
– Зря ты сюда приехала, девка. Ох зря. И сама приехала, и малого привезла.
Нина уже понимала, что зря, одной только ночи хватило, чтобы это понять.
– Мы, наверное, уедем, – произнесла она не слишком уверенно. Эту мысль еще нужно было обдумать и взвесить, как-то смириться с тем, что она изначально приняла неправильное решение.
– Не получится. – Шипичиха закончила вытирать посуду и теперь складывала тарелки в аккуратную стопку. – Но отпустит она теперь тебя.
– Кто не отпустит? – Внутри похолодело.
– Темная вода. Ни тебя, ни малого твоего. Значит, судьба такая. Значит, так и нужно было.
– Что значит «не отпустит»? – Нина старательно и методично выкорчевывала панику, а на освободившееся место бросала семена злости. – Вы сейчас о чем вообще?
– Я обо всем. – Старуха снова сделала неопределенный жест рукой. – О том, что все только начинается. – И, не позволив Нине сказать ни слова, спросила, указывая на ее исполосованную руку: – Откуда?
– Поцарапалась.
– Поцарапалась, значит. – Шипичиха кивнула. – Это хорошо, что поцарапалась. Крови много было?
– Не слишком.
– Это тоже хорошо. Голова кружится?
Кружится. Но это от бессонницы и стресса. Может быть, еще от выпитого в доме Чернова виски.
– А какая разница?
– Большая. А малой твой, я смотрю, говорить начинает. Сколько слов уже сказал? Два? Три?
– Четыре.
– Вот. А будет больше. С каждым разом больше. – Шипичиха поглядывала на играющего с собачкой Тему. Тема выглядел полностью довольным жизнью. – Если только ты его не увезешь.
– Из Загорин?
– От Темной воды.
– Глупости! – Нина мотнула головой, и головокружение усилилось.
– Малому твоему сколько? – спросила Шипичиха.
– Четвертый год.
– И сколько слов он за эти четыре года сказал?
Нисколько. Но тот факт, что Темка вдруг заговорил, никак не связан с этим чертовым местом!
Нина так и сказала. А старуха только усмехнулась в ответ, не стала спорить. Она собрала со стола посуду, унесла в дом и уже из дому крикнула:
– Я тебе постелила! Иди передохни. За малым я пригляжу.
Нина уснула мгновенно, стоило только голове коснуться пузатой пуховой подушки. Как в омут, провалилась в темный, без сновидений, сон. А когда проснулась, день благополучно перевалил на вторую половину. И этой второй половиной им с Темкой нужно было как-то распорядиться. От помощи по дому Шипичиха отмахнулась.
– Сама управлюсь, – сказала, вытирая загорелые руки о белоснежный передник. – Если хотите, сходите в «Стекляшку», хлеба купите и лимонаду «Дюшес». Он там прямо возле кассы стоит. – Про лимонад Шипичиха упомянула с каким-то непонятным смущением, словно стеснялась. – В кафе к Ксении зайдите, к чаю чего-нибудь возьмите.
От дома Шипичихи до «Стекляшки» было минут тридцать ходу. Идти пришлось почти через все Загорины, по пути разглядывая дома, прячущиеся то за палисадниками, то за высокими заборами, многочисленные яблоневые и вишневые сады, обходя беспечно копошащихся в пыли кур. Куры приводили Темку в восторг, впрочем, как и всякая встреченная на пути живность. Казалось, что ночное происшествие он уже забыл. Пусть бы забыл. Достаточно, что Нина помнит все в малейших подробностях.
Стоянка перед «Стекляшкой» оказалась заполнена машинами на треть, наверное, жизнь в Загоринах активизировалась ближе к вечеру. Внутри тоже было довольно многолюдно, прохладный кондиционированный воздух вкусно пах выпечкой. Между стеллажами с товарами бродили как селяне, так и дачники. Первые от вторых отличались разительно, сразу и не понять, кто на самом деле здесь хозяин: пришлые и местные. Нина быстро сложила в корзину все самое необходимое, выстояла небольшую очередь к единственной работающей кассе, рассчиталась. До настоящего вечера было еще далеко, и возвращаться к Шипичихе не хотелось, поэтому Нина заглянула в кофейню. Темка занял место у окошка, а Нина прошла к стойке.
– О! – сказала Ксения вместо приветствия. – Вам с мелким как обычно?
Они заглянули в кофейню всего второй раз, а уже «как обычно». Было в этом что-то такое… домашнее, словно бы их с Темкой приняли в закрытый клуб.
– Да, спасибо, – отозвалась Нина, оглядывая зал. Людей здесь было еще не слишком много, но больше, чем вчера.
– Скоро будет не протолкнуться, – заметила Ксюша, насыпая в турку
