Совершили путешествия в Поталу и несколько сросшихся с властью олигархов. Поскольку же политических дивидендов они принести не могли, для таких был учрежден специальный сбор в фонд святого Панчен-Ламы, равный одному проценту капитала. Из него мы жертвовали сирым и убогим, помогали финансами латиноамериканским племенам, а заодно строили в Тибете школы, больницы и дороги.
Наиболее колоритным и показушным оказался саудовский миллиардер Аднан Кашоги, широко известный среди акул бизнеса, разбогатевший на поставках оружия. Его имя не сходило со страниц мировой прессы. Состояние араба сравнивали с сокровищами графа Монте-Кристо. И не удивительно. Кашоги владел ослепительно-показной империей роскоши, далеко превосходившей все мечты Креза. К этому времени он создал финансовую империю в пять миллиардов долларов, в которую входили тридцать семь стран. Его двенадцать имений, разбросанных в разных уголках мира, включали ранчо площадью в сто восемьдесят тысяч акров в Кении, дворцы в Марбелье, Испании и на Канарских островах. Имелись апартаменты в Париже, Каннах, Мадриде, Риме, Бейруте, Эр-Рияде, Джидде и Монте-Карло. Помимо прочего во владении бизнесмена находился роскошный небоскреб в Манхэттене, а яхта «Набила» с площадкой для вертолета была настолько великолепна, что по сравнению с ней «Британия» английской королевы выглядела неприглядным туристским паромом. Кашоги владел тремя авиалайнерами, двенадцатью «мерседесами» особой конструкции, сотней автомашин других марок и конюшней арабских скакунов. Из страны в страну он передвигался, как правило, на своем любимом самолете «Ди-Си-8». Этот лайнер, купленный в 1982 году и переоборудованный по вкусу хозяина, создавал ощущение летящего в ХХI век лас-вегасского казино.
В роскошном салоне, отделанном замшей и шелком кремового оттенка, его гостей обычно угощали «Шато Марго» 1961 года из хрустальных фужеров с треугольными серебряными донышками. Во время полета «АК» (так называли босса его люди) спал в одной из трех спален самолета на соболином покрывале стоимостью в двести тысяч долларов, наброшенном на ложе шириной в четыре метра. На самолетной кухне, оборудованной по последнему слову техники, шеф-повар колдовал над изысканными блюдами. По давно установившейся традиции, они подавались на стол в сервизах треугольной формы из китайского фарфора, отделанных золотом и платиной с вензелями «АК». Кстати сказать, практически все американские президенты были его друзьями. Он дружил с Джонсоном, обедал с Никсоном в русском ресторане «Распутин» в Париже. Теперь же этот финансовый воротила, уплатив сбор, специально посетил Тибет, желая знать, когда он возглавит список Форбс и станет богатейшим человеком мира.
Как всегда в таких случаях, прием я вел вместе с Панчен-Ламой (Кайманом) в ритуальном зале дворца Потала. Иерарх в золоченой одежде и тиаре с жезлом, увенчанным бриллиантом, восседал в кресле на возвышении, а я в сакральной позе у его ног. На шелковой подушке. Уставившись в пространство и перебирая четки. Зал был специально затемнен, в бронзовых треножниках курились благовония. Создавая эффект покоя и отрешенности.
Все без исключения пациенты должны были стоять. Что являлось обязательным условием. Когда похожего на бурдюк с салом, настороженно озирающегося олигарха два монаха провели в зал, а потом упятились за дверь, которая закрылась, я отсчитал тринадцать зерен четок, а затем поднял глаза: «Чего ты хочешь, чужеземец?».
Сглотнув слюну, араб озвучил свою просьбу. К тринадцати зернам неспешно добавились остальные.
– В ближайшее время ты будешь разорен, – бесцветным голосом изрек я. – Ступай с Богом.
– А ка-а?.. Поч-ч?.. – выпучил тот глаза. – Т-такого быть не может…
– Так угодно Небу, сын мой, – величаво качнул тиарой Панчен-Лама. – Иди, молись пророку Мухаммеду.
– А м-может, это какая-то ошибка? – проблеял друг многих президентов.
– Ты забыл, с кем говоришь, – мистически уставился на него Кайман. – Устами гуру вещает Он, – возвел кверху руки. – Так что смирись. – После чего взял стоявший рядом на столике колокольчик.
– Тиль-тили-линь, – серебряно прозвенел он.
Вошедшие монахи тут же бережно увели ставшего ватным олигарха, дверь за ними бесшумно затворилась.
– Не все коту масленица, – сказал тогда Кайман, доставая из парчовых одеяний сигареты.
– Бывает и пост, – согласился я, потянув одну из пачки.
Спустя год у новоявленного Креза начались серьезные финансовые проблемы, о чем сообщили многочисленные газеты, и вот теперь нас решил навестить его король. Фахд ибн Абдул-Азиз. После рабочей встречи с Дэн Сяопином. Королей с Кайманом мы уже встречали, так что особо не парились.
Повелитель бедуинов и владыка нефтяных скважин в белом одеянии и с породистым лицом по виду напоминал борца сумо. Весом в пару центнеров. Охрана, с которой он прилетел на личном «Боинге» из Пекина, осталась в приемной, а «ибна» провели в зал, где он стал искать глазами стул, которого не оказалось. Далее, видимо, вспомнил порядок приема у оракула, с которым знакомили на входе, недовольно сжал губы и чуть кивнул головой в куфии с черным обручем. Изобразив приветствие.
– Перед посланцем Неба у нас стоят, сын мой. Так что не обессудь, – изрек Панчен-Лама со своего трона.
Араб молча проглотил пилюлю, к которым не привык, однако возразить было нечего.
– Что привело тебя к нам, человек пустынь? – глядя сквозь него, чуть шевельнул я губами.
– Не так давно у тебя был мой друг, всюду уважаемый Аднан Кашоги. Ты предрек ему несчастья. Они начались. Можно ли это исправить?
– Нет, – ответил я. – Так предначертано Богами.
– Но их можно умилостивить, – вкрадчиво произнес монарх. – Сколько?
– Не святотатствуй, – прошипел со своего места Панчен-Лама. Там, – ткнул жезлом в потолок, – все слышат.
– Судьбу невозможно купить, – отрешенно продолжил я. – Как и обмануть. Что ты еще желаешь слышать?
– Я бы хотел знать свою, – сложив руки на брюхе и отсвечивая камнями на перстнях, часто задышал толстяк. – Если это возможно.
– Возможно, – чуть кивнул я. – Твоя тоже будет незавидной.
– К-как? – посерел лицом монарх.
– Ты с одной из заокеанских стран строишь козни против двух других. Советского Союза и Китая. В чем они состоят – знаешь. Прекрати. Иначе будет поздно.
– Если нет? – тихо вопросил нефтяной монарх, блеснув из-под накидки глазами.
– Весь мир в новом тысячелетии погрузится в хаос междоусобных войн. Исчезнут многие государств, в том числе твое. Ныне процветающее и богатое.
– Кхы-кхы-кхы, – закашлялся араб. Его ошарашило столь мрачное предзнаменование.
– Больше мне нечего тебе сказать, – закончил я. – А теперь иди с Богом и подумай над моими словами.
Сын Мухаммеда молча упятился назад, двери открылись и снова затворились.
– Не иначе, полетит с визитом прямо в Вашингтон. К своим хозяевам, –
