***
Арья всё-таки не выдержала — заплакала. Это случилось через три дня, во время ужина: они сидели за столом; Санса, не желая лезть к сестре в душу, спросила что-то безобидное и будничное, Арья ответила невпопад и вдруг разрыдалась. Санса сгребла её в охапку, но успокоить не пыталась — хорошо, что плачет, потом будет легче, она знала это на собственном опыте.
Рассказ Арьи вышел путаным, несвязным — она то говорила о Псе, то неожиданно переносилась в Браавос, проклинала Джоффри; рассказывала что-то о том, как прислуживала Тайвину Ланнистеру, потом в её рассказе неожиданно появились леди Крейн и какая-то Бродяжка, затем снова Пёс… она называла ещё имена, поминала Братство Без Знамён и Красную Женщину…
— Красную Женщину? — вскинулся Джон, — ты виделась с ней?
— Да, — успокоившись, хмуро ответила Арья, — и она мне совсем не понравилась. Она забрала Джендри, а он был моим другом!
— С ним всё хорошо, — успокоил Давос и рассказал о том, как лично усадил паренька в лодку, — он смышлёный малый и наверняка сумеет о себе позаботиться.
— Надеюсь, что так, — пробормотала Арья, — но Красной Женщине я всё равно не доверяю, — она посмотрела на Джона и поняла, что не одинока в своём мнении, — правда… — Арья наморщила лоб, вспоминая, — она говорила мне такие странные вещи…
— Она говорит их всем, уж поверь мне, — хмыкнул Джон.
— Нет, нет, — перебила Арья, — ты не понимаешь. Это было пророчество. Она говорила что-то о глазах: карих, зелёных и голубых, которые я закрою навеки.
— Судя по вашему рассказу, леди Арья, вы закрыли гораздо больше глаз, — улыбнулась Маргери.
— Я не леди, — фыркнула она, — сколько можно повторять? Неужели, так сложно это запомнить?
— Вы дочь лорда, и живёте в замке, а стало быть, леди, — не унималась Маргери, — леди бывают разные.
Арья только отмахнулась, спорить не было никакого желания.
— И что теперь? Какие у нас планы?
Джон и Санса переглянулись. Следовало бы догадаться, что младшая сестра не долго будет валяться в постели.
— Тормунд сказал мне, что Север вступил в войну, — сообщила Арья. — Это правда?
“И когда она только успела всех расспросить?”, дивился Джон.
— Правда, — нехотя ответил он, предвидя, какой будет следующая реплика Арьи.
— Тогда мне надо начать тренироваться, — вздохнула она, — может, я и неплохо владею мечом, но работать определённо есть над чем.
Пытаться отговорить её сейчас не имело смысла, и Джон сделал вид, что пропустил это заявление мимо ушей. Пусть занимается на здоровье, а когда придёт время двигаться в путь, уж он-то найдёт способ оставить Арью в Винтерфелле, даже если придётся запереть её в подвале.
***
Подготовка шла полным ходом. Первым дело известили всех северных лордов, и вопреки мрачным ожиданиям Джона, большинство Домов изъявили готовность вступить в войну. Не откликнулись лишь Карстарки — они до сих пор не простили казни Рикарда. Амберам ворона не посылали — пока Север находился в руках Болтонов, они, в отличие от других Домов служили им исключительно по идейным соображениям.
Вскоре пришло ещё одно письмо с печатью Таргариенов, на сей раз написанное лично рукой Дейенерис, с обещанием, что по окончании войны Север получит независимость. Также королева сообщила, что армия северян должна подойти к стенам Королевской Гавани не позднее, чем полтора месяца, именно столько требовалось Дейенерис, чтобы достичь залива Черноводной.
— До столицы месяц пути, и, стало быть, на подготовку похода у нас есть две недели.
— Управимся за неделю, Ваша Милость, — заверил лорд Гловер.
После битвы за Винтерфелл армия северян вместе с Вольным Народом, насчитывала чуть больше двух тысяч — слишком мало даже для битвы местного значения, не говоря уже о том, чтобы вести войну. Конечно, были ещё рыцари Долины, но Мизинец на этот счёт говорил весьма уклончиво — не отказывал, но и не обещал. В сложившихся обстоятельствах, когда времени у северян было в обрез, такая политика оказалась весьма действенной.
— Вот, значит, чего стоят все ваши клятвы, — брезгливо сказала Санса, — помнится, вы обещали мне быть верным до конца, лорд Бейлиш, — напомнила она.
— И я не думал отказываться от своих слов, — он попытался взять её руку, но Санса не позволила. — Но ты же понимаешь, что я лишь формально управляю Долиной.
— Ещё скажите, что вы человек подневольный, — фыркнула она. — Вы правите ей по факту. Мой кузен в вас души не чает.
— Но у вашего кузена помимо меня есть и другие советники, — осторожно напомнил Мизинец, — в руках Ланнистеров всё ещё сосредоточена огромная власть и немногие рискнут бросить вызов столь грозной силе. Если только…
— Если только “что”? — переспросила она, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Должно быть, ты и сама заметила, что люди в Долине очень…. как бы это сказать… консервативны… И, конечно, прагматичны, — Бейлиш мягко взял её под руку и посмотрел в глаза, — им нужен веский, очень веский довод, чтобы отправить своих солдат к стенам столицы. Крепкий союз, который принесёт им взаимовыгодные интересы и гарантирует верность и силу.
— Я знаю, что вы имеете в виду, — прищурилась Санса. — Удачный же момент вы подобрали, лорд Бейлиш.
— Это мой талант, дорогая, — улыбнулся он, — но в данном случае моё предложение продиктовано не только поиском выгоды.
— Я слишком хорошо вас знаю, Петир, — Санса грустно улыбнулась, — ей, одной только ей, продиктованы все ваши действия.
Её глаза были холодны, лицо оставалось бесстрастным, но вместе с тем, именно сейчас, в эту минуту, она понимала, что Маргери тогда была права. Она его слабость.
— Санса, я…
— Оставьте эти пустые любезности, лорд Бейлиш, — покровительственно сказала она, — мы сэкономим моё и ваше время, если я скажу, что принимаю ваше предложение.
Мизинец казался удивлённым, и Санса мысленно поставила себе ещё один
