Мотель представлял собой одноэтажное здание с цепочкой номеров, двери которых выходили прямо на парковку. Над главным входом зазывно светилась розово-голубая неоновая вывеска «Бухта любви».
— Все лучше, чем ничего, — усмехнулась я.
За стойкой администратора нас встретила средних лет женщина — ярко одетая и не менее ярко накрашенная. Она чем-то напомнила мне Розу Палмейрау, хозяйку борделя из «Берега мечты» [1], сериала, который с таким упоением смотрела Марси.
— Номер на двоих, пожалуйста, — Алекс протянул ей паспорт.
Женщина бросила на меня короткий взгляд, и я испугалась, что она сейчас спросит и мои документы. А поскольку мне еще не было восемнадцати, нам запросто могли отказать. Но ничего такого не произошло. Хозяйка (а я не сомневалась, что это именно владелица) рассматривала меня не более пары секунд, и с равнодушным лицом протянула Алексу ключи.
— Номер до десяти часов, — зевнула она. — Если решите задержаться, придется доплатить. В комнате не курить, ничего не ломать и не красть. Учтите, я лично проверяю все перед тем, как вернуть документы, — предупредила «Роза».
Мы вышли на улицу и направились к снятым «апартаментам». Окна одного из номеров были не зашторены, но резвящуюся внутри парочку это, судя по всему, мало беспокоило. Я ухмыльнулась и стыдливо отвела глаза.
Наш номер располагался ближе к концу. Алекс открыл дверь, включил свет и…
— Вот уж действительно, «Бухта Любви», — с моих губ сорвался нервный смешок.
Просторная комната была оформлена в ядовито-розовых и золотых тонах: игривые завитушки на обоях, вульгарные торшеры-ангелочки и пушистый ковер с длинным ворсом. Но главной достопримечательностью оказалась кровать. Во-первых, она была одна. Во-вторых, являла собой идеально круглый розовый кошмар с балдахином и кучей подушечек в форме сердец. Интересно, неужели, это и впрямь кого-то возбуждает?
— Может, стоит вернуться и поменять номер? — предложила я, разглядывая это дешевое великолепие.
— И так сойдет, — отмахнулся Алекс. — Ложись на кровать, а я и на софе посплю. — Он, судя по всему, тоже чувствовал себя неловко и заметно стеснялся. — Иди в душ, а я пока ужин закажу.
Ванная комната, как вишенка на торте, прекрасно дополняла чудовищный ансамбль. В центре гордо стояла розовая джакузи на золоченых ножках, кое-где уже облупившихся и явивших миру дешевое потемневшее от времени железо. Рядом на крючках висели два белых халата, но надевать их я не рискнула, учитывая, что на парковке мы видели пьяного дальнобойщика в обнимку с проституткой — не было причин сомневаться, что именно такая публика и составляет здесь львиную долю постояльцев.
Сказать по правде, я бы больше обрадовалась наличию душевой кабины, но здесь ее не было и пришлось залезать в ванну. Надеюсь, ее хорошо продезинфицировали после предыдущих гостей.
Алекс сидел прямо на полу, а рядом стоял поднос, когда я закончила приводить себя в порядок, и вернулась в комнату.
— Картошка-фри у них здесь, скажу, так себе, — он обмакнул ломтик в соус и отправил в рот, — но есть можно.
Я устроилась рядом и взяла тарелку. Обедали мы уже часов шесть назад, но только сейчас я поняла, что голодна. Пересоленный картофель и впрямь оставлял желать лучшего, однако пустой желудок был рад и такой незатейливой пище.
Несколько минут мы сидели в молчании, расправляясь с ужином. Многие ошибочно полагают, что в Штатах правит балом культ фаст-фуда, но это лишь еще один стереотип. Любителей «мусорной пищи», как называет ее отец, у нас и впрямь достаточно, но большинство американцев все же избирательны в отношении еды. Так, например, с появлением Марси, с нашего стола исчезли острые соусы, сахаросодержащие продукты, а также все жареное и соленое. Содовая и шоколад с ее легкой руки и вовсе перешли в список «запрещенных препаратов», и когда однажды мачеха увидела в моей комнате бутылку колы, это было сравнимо с тем, как если бы вместо газировки она нашла пакетик марихуаны.
Как раз по этой причине, сидя на полу, я с жадностью и даже каким-то злорадством поглощала так ненавистный ею картофель и острые куриные крылышки.
— Я в душ, — Алекс вытер пальцы розовой (ну, кто бы сомневался!) салфеткой. — Кстати, ты хоть раз спала на водяном матрасе?
— Что?
Он кивнул в сторону кровати.
— О, нееет…
— Между прочим, довольно удобно и почти не булькает, — он усмехнулся и скрылся за дверью ванной.
…Я рухнула на кровать, на что матрас тотчас отреагировал сердитым бульканьем. Посмотрела наверх и усмехнулась — потолок над любовным гнездышком был зеркальный. Интересно, чтобы сказал папа, если бы сейчас увидел меня? Эта картина вызвала улыбку, но в следующую секунду мысли как-то сами собой перескочили в совершенное иное русло — я вдруг представила лежащего рядом Алекса и снова посмотрела вверх, на зеркальный потолок. В животе разлилась сладкая истома, но она испугала меня, ибо слишком уж реальной оказалась эта фантазия.
Интересно, как он выглядит без футболки? Черт бы тебя побрал, Тэсса! Перестань сейчас же.
Оторвавшись от разглядывания своего отражения в потолке, я посмотрела на электронные часы в золоченой оправе. Без семи минут одиннадцать. Время еще не позднее, но после всех событий меня клонило в сон. Забравшись под одеяло, я сняла сарафан и кинула его на кресло. Постельное белье оказалось на удивление приятным и так же приятно пахло, отдавая кондиционером. Я устроилась на боку и обняла мягкую подушку. Матрас все тем же бульканьем отвечал на каждое мое движение, но уставшие мышцы и не менее уставший мозг попросту игнорировали это. В конце концов, лучше уж так, чем спать, скрючившись в машине посреди поля.
Я уже потянулась к выключателю, когда дверь в ванную открылась, и вышел Алекс. В отличие от меня его не испугали гостиничные халаты, и сейчас он был в одном из них. Небрежно запахнутые полы открывали взору крепкую загорелую грудь, и в полумраке это зрелище смотрелось еще сексуальнее. Да, именно сексуальнее — как раз такое слово вспыхнуло в моей отяжелевшей голове, когда я увидела его.
— Уже устроилась? — он поймал мой взгляд, и выглядел немного удивленным.
Черт! Черт!
— Да, глаза слипаются. Не против, если я выключу свет?
Ничего я не желала в тот момент так сильно, как темноты. В ней можно было спрятать свое лицо.
— Я и сам собирался ложиться, — он переместился на софу. — Так что, выключай.
Щелчок кнопки, и комната погрузилась во мрак.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — я натянула одеяло по подбородка, хотя в этом не было никакой нужды.
… Возня в противоположном конце номера красноречивее всяких слов доказывала, что спать на узкой софе отнюдь не
