— А вон там Альпы, — Фанни указала в окно, туда, где по левую руку терялись в тумане очертания гор.
Но вскоре и они остались позади, а впереди расстилалась дорога. Местность была холмистая, маленькие особняки стояли на склонах, и в некоторых местах огороды были прорежены ступеньками и разделены на ярусы. Издалека они казались игрушечными, отчасти еще и потому, что и впрямь напоминали кукольные домики — покатые черепичные крыши, белые стены и длинные деревянные балконы, все, как на подбор украшенные яркими цветами в подвесных горшках.
Все это казалось чертовски милым, но вместе с тем странным и каким-то… ненастоящим. Но увиденное мне нравилось.
Примерно через полчаса холмы сменились равнинами. Повсюду, на сколько хватало глаз, простирались кукурузные поля. Сочные стебли с острыми листьями и тугими, еще не созревшими початками, стеной стояли вдоль дороги. Некоторые доходили высотой до двух метров.
— У вас тут хоть «Детей Кукурузы» [2] снимай, — пошутила я, разглядывая плантации, которым, казалось, не было конца. — Ну, или «Джиперса Криперса» [3].
Мы ехали уже часа полтора, и от долго сидения у меня затекли ноги, и болела спина. Заднее сиденье старенького «Фольксвагена» было явно предназначено для кого-то покороче. Я посмотрела вниз, на свои ноги — не то, чтобы они были слишком длинными, но места им здесь явно не хватало. Фанни, судя по недовольному ерзанью, испытывала то же самое.
— У нас на этих полях обычно другим занимаются, — Фанни хихикнула. — Местным подросткам не хватает острых ощущений.
Агнесс уже даже возмущаться не стала, только головой покачала.
Примерно через полчаса мы наконец добрались до места. Шердинг был похож на Зальцбург, только в разы меньше, впрочем, как сказал Ирвин, да и я сама уже поняла, все европейские города похожи друг на друга. Те же игрушечные домики разных цветов, мощеные булыжником улицы, и все это в окружении невысоких холмов.
Мне нравилось увиденное, но я вряд ли смогла бы тут жить — слишком уж привыкла к шуму большого города и его ритму. Но сейчас это было отличное место, чтобы взять тайм-аут и отсидеться подальше от дома. Ну и, конечно, получше узнать родню.
Уолши жили на выезде из города — их белый двухэтажный дом стоял на окраине, там, где дорога уходила в сторону немецкой границы. «Улица Америки» [4] , гласила табличка на стене дома. Интересно, кто и как давно додумался дать ей такое название? Надо будет спросить на досуге.
— Девять километров, и ты в Германии, — сказала Фанни. — Мы иногда ездим туда заправляться. Там бензин дешевле. Ну и за продуктами еще, бывает.
Я никогда не интересовалась политикой, но в тот момент подумала, что этот союз не так плох, как говорили о нем некоторые скептики. Но все же было трудно представить — это как если бы Штаты, Канада и Мексика вдруг задумали бы объединиться.
— Приехали, — Ирвин остановил машину и вынул ключ.
К дому вела выложенная гранитом дорожка, а по обеим ее сторонам раскинулся ухоженный газон с пышными клумбами и яркими садовыми фигурками.
Прихожая была оформлена в светлых тонах и, что мне особенно понравилось — ничего лишнего. Никаких тебе вульгарных торшеров, дурацких резных комодов и пошлых статуэток из дешевой керамики, которыми Марси наводнила наш дом, как только переехала.
— Фанни покажет тебе твою комнату, — Ирвин забрал у меня сумку. — Ступайте наверх, девочки, но чтобы через десять минут были в столовой. Обед готов, его осталось только разогреть.
Как выяснилось через минуту, мне выделили старую комнату Алекса, находившуюся по соседству со спальней Фанни.
— Он теперь в мансарде обитает, да и то по выходным, а так снимает квартиру в Пассау. Там же и работает.
Фанни ушла к себе переодеваться, и, оставшись одна, я плюхнулась на кровать. Это происходит со мной. Я здесь. За тысячи километров от дома, вдали от Марси и потакающего ей отца, вдали от всего, что раздражало и нервировало меня последний год. И тут, словно в насмешку над моими размышлениями, пискнул телефон. «Передавай всем привет, Тэсса. И не злись на меня. Я хочу, чтобы мы были подругами. Целую». Тоже мне, подружка нашлась, фыркнула я, но все же ответила «Хорошо, передам. Целую». Поставила телефон заряжаться и вышла на балкон. Он охватывал сразу две комнаты — мою и Фанни. Увидев рядом с ее дверью плетеное кресло и маленький столик, на котором в открытую стояла пепельница, я поняла, что Ирвин и Агнесс сюда не заглядывают.
— Не боишься, что накроют? — я приоткрыла стеклянную дверь ее спальни и заглянула внутрь.
— Неа, — Фанни стояла посреди комнаты в одних трусах и сосредоточенно выбирала разложенные на кровати лифчики, — они на нашу территорию не суются. Ценят личное пространство, хотя, если спалят, то мне, конечно, влетит. Ты, кстати, куришь?
— Бывает.
В старших классах нелегко избежать соблазна попробовать эту вредную привычку, и я не стала исключением. Заядлой курильщицей не была, но на вечеринках, было дело, стреляла сигаретку-другую.
Фанни предложила покурить «пока осталась минутка», но я отказалась. Во-первых, Ирвин и Агнесс наверняка бы учуяли запах табака, и непонятно, почему Фанни это не беспокоило, а во-вторых не особо и хотелось. К тому же я старалась не привыкать — моя тетя Дженис по отцовской линии курила с четырнадцати лет. Нет, вопреки страшным прогнозам она не заболела раком, но сейчас ей пятьдесят три, а выглядит она на десять лет старше. И плюс ко всему половина ее зубов — импланты.
Но я, конечно, не стала говорить об этом Фанни и читать ей лекции о здоровом образе жизни: не хотелось выглядеть занудой и учить других.
Наконец, кузина ловко затушила сигарету, разогнала дым тонкой ладошкой и брызнула в рот дезодорантом «Орбит».
— Идем.
Остаток дня прошел без приключений. После обеда Агнесс затащила меня в гостиную и на протяжении часа показывала семейные альбомы, коих у нее было штук восемь, не меньше. Разглядывание старых фото всегда казалось мне скучноватым, но, не желая обижать тетю, я старательно изображала интерес.
— А вот это твоя мама, — Агнесс перевернула страницу. — За два года до твоего рождения.
С поляроидного снимка на меня смотрела молодая женщина в белой блузке и свободных джинсах-«варенках» с широким ремнем из коричневой кожи.
— Она никогда мне ее не показывала.
— Это и не удивительно, — улыбнулась Агнесс, — второй такой попросту нет. В тот день мы устроили пикник в Центральном Парке, и Ирвин взял с собой новенький «Поляроид». Они тогда только-только появились в продаже. — Агнесс посмотрела на меня и
