Мне и правда полегчало. До этого времени я старалась не вспоминать о прошлом, не думать о Рутленде и всеми силами загоняла эти воспоминания в дальний уголок своего подсознания, но в глубине души эта недосказанность не давала мне покоя и отражалась на моих отношениях с Джейсоном. Теперь, когда он всё знает, мне лучше. Намного. Словно камень с души свалился. Уолш ложится рядом и обнимает меня со спины.
- Ну, вот… Я проиграла наше пари, а ты был прав – я сама рассказала тебе всю правду.
Я не мог видеть его лица, но готова поклясться, что он улыбается.
- Я же хороший коп. Люди, как правило, сами рассказывают свои тайны.
- И теперь у тебя есть право на одно желание. Не забыл?
Он мягко разворачивает меня к себе.
- Конечно, нет. Тогда… ответь мне на один вопрос. Только честно, договорились?
- Без проблем. Теперь, когда ты всё знаешь, мне нет смысла тебя обманывать.
Несколько секунд он смотрит мне в глаза.
- У тебя ещё остались к нему какие-то чувства?
Признаться, я совсем не ожидала этого вопроса. Поверить не могу, неужели, Уолш думает, что после всего случившегося я все ещё люблю Фрэнка?!
- Единственное, что я к нему сейчас чувствую – это злость и обида. Он предал меня.
- Эти два чувства часто идут рука об руку с любовью, - замечает он.
Сон как рукой снимает. Я сажусь на кровати и пристально смотрю на него.
- Ты мне не веришь? Или… не могу поверить… ревнуешь?! Я рассказала тебе всё это не для того, чтобы выслушивать претензии. Я… Джейсон, ты хоть понимаешь, чтó мне пришлось пережить? Думаешь, это так легко?
Уолш обнимает меня за плечи.
- Я ни в чём тебя не обвиняю, Диана, - спокойно говорит он. – И я не пятнадцатилетний подросток, чтобы ревновать тебя к прошлым отношениям.
- Тогда к чему весь этот разговор? Или ты считаешь меня дурой, способной любить того, кто так со мной обошёлся? Того, кто напрямую угрожал мне?
- Успокойся. Ни о чём таком я не думаю. Просто… Ты ведь любила его. Он возил тебя по всему миру, вы ужинали в дорогих ресторанах… Я люблю тебя, но вряд ли когда-нибудь смогу дать тебе тоже, что и Рутленд.
Отлично. Вот, значит, какого он мнения обо мне? Думает, что кидаюсь на богатых мужиков.
- Я, что похожа на содержанку? Скажи мне, Джейсон. Боже мой… Да в гробу я видала эти путешествия и рестораны! Какой от них толк, если за всем этим кроется пустота и холодный расчёт? Я думала, что люблю Рутленда, а вот он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что я для него не более, чем игрушка. Такое прощать нельзя. Тем более, когда я была с ним, то любила не его деньги.
Уолш молча смотрит на меня, видимо, и сам понимает, что сказал лишнего.
- Прости… - он покрепче прижимает меня к себе. – Я сказал глупость. Просто я очень боюсь тебя потерять.
- Тогда давай больше не будем говорить на эту тему. Я совсем не хочу с тобой ссориться. Тем более из-за Рутленда. Он того не стоит, уж поверь мне.
Вот уж не знала, что Уолш может кого-то ревновать. Он, конечно, всеми силами это отрицает, но, как мне кажется, в глубине души всё равно уверен, что я время от времени сравниваю его с Рутлендом. Честно говоря, да, сравниваю. Вот только сравнение это отнюдь не в пользу Фрэнка. Я бы и рада о нём не думать, но как это сделать, зная, что он сейчас разгуливает на свободе? В течение последних двух недель с момента нашего разговора с Джейсоном я почти каждый день созванивалась с Майклом Уайтом, и всякий раз слышала малоутешительные новости. Да, Рутленда сейчас ищут ФБР, ЦРУ и даже Интерпол (есть все основания полагать, что ему удалось пересечь границу и, надо сказать, я очень на это надеюсь – чем дальше Фрэнк от меня, тем лучше), но по-настоящему я успокоюсь лишь тогда, когда он снова окажется за решеткой.
- Джейсон Уолш, я всё знаю, твой фокус не удался.
Он непонимающе смотрит на меня. Ну, точно – сама невинность.
- О чём ты? Какой фокус?
- Я же сказала, что не нуждаюсь в сопровождении. Скажи Брауну, чтобы отозвал своих ребят. Или это была твоя идея?
Выходить из ресторанчика мне уже позволяется, и даже страх перед Рутлендом меркнет с желанием вновь сделаться свободным человеком: гулять по городу, встречаться с Кейси в кафе, ходить по магазинам… Три дня назад, возвращаясь домой после пробежки в Центральном Парке, я заметила двух парней в штатском. Возможно, я бы не обратила на них никакого внимания, если бы не тот факт, что за день до этого они «случайно» оказались за соседним столиком в кафе торгового центра, а ещё двумя днями ранее на набережной, где я прогуливалась. Не правда ли, удивительное совпадение?
Я очень выразительно смотрю на Уолша, давая понять, что отпираться нет смысла.
- Я не хотел, чтобы ты их заметила, - нехотя сознаётся он. – Хотел, чтобы ты чувствовала себя свободной.
- Ага, иллюзия свободы. Это как выпустить канарейку из клетки и дать ей вволю полетать по квартире – вроде бы никаких ограничений, а на деле та же клетка, только больше.
- Но если выпустить эту канарейку на улицу, она и дня не проживёт, - замечает Уолш.
- Но я не канарейка, Джейсон. Пожалуйста, убери от меня этот конвой. Обещаю, что буду осмотрительной.
- Я поговорю с Брауном, - расплывчато говорит он. – Но ничего не обещаю.
Ну, что ж, это уже кое-что.
Уж, не знаю, как они там всё уладили, но слежки я последние четыре дня я за собой не замечала. А когда спросила у Кейси, знала ли она об этом, подруга лишь виновато кивнула и развела руками – мол, что поделать, приказы свыше не обсуждаются. Однако, она заверила меня, что теперь никакие «няньки» больше не будут меня «выгуливать». Знаете, осознание того, что за тобой ходят телохранители, которые охраняют тебя от теоретического нападения, раздражает и выматывает больше ожидания этого самого нападения. Да и в самом деле – откуда Рутленду знать, где я нахожусь? А если даже предположить, что ему каким-то образом стало известно, что я в Нью-Йорке, есть ли смысл рисковать свободой, полученной такой ценой, чтобы отомстить? Фрэнк далеко не глуп, и на такой шаг никогда не пойдёт. Наверняка он сейчас где-нибудь в Мексике или на Кубе, сидит на берегу океана, зализывает
