***
Близилось утро. Шарлотта сидела на берегу, обхватив колени, и глядела в чернильную синеву. На Востоке уже нарисовалась полоса рассвета, и звёзды таяли. В глазах щипало, мышцы одеревенели, но она не двигалась с места. Только так ей удавалось сохранять спокойствие, не давая панике завладеть разумом. Шарлотта потеряла счёт времени. Рядом, такая же застывшая и напряжённая, сидела Наяра. За несколько часов они не перебросились и парой слов, но каждая знала, о чём думает другая. Шарлотта отгоняла страшные мысли, боясь накликать беду, хотя никогда не была суеверной.
Но что же так долго?..
Когда на горизонте обозначилась чёрная точка, а следом за ней ещё три, она не сразу разглядела их — в воспалённых глазах плясали мушки. Но вот точки приблизились, и стало ясно — это не мираж. Вскинувшись, Шарлотта едва не упала, когда ослабленные ноги подкосились, но, устояв, бросилась в воду. Сбоку раздался плеск — Наяра бежала следом.
В зыбкой предрассветной тьме невозможно было разглядеть лиц, но знакомый силуэт с развевающимися на ветру волосами она бы узнала из сотни других. Он махнул рукой, и даже с такого расстояния она увидела, каким вымученным был этот жест.
Шарлотта бежала, неуклюже помогая себе руками, и остановилась лишь когда по грудь оказалась в воде. Лодки окружили их, и Росс, прыгнув за борт, оказался рядом с ней. На порванной рубашке расплывалось багровое пятно, но он успокоил:
— Жить буду, — и с этими словами заключил Шарлотту в объятия.
Кусая губы, она оглаживала его лицо, оттирая кровь и песок, попутно осматривая на наличие более серьезных ранений.
— Всё хорошо, — прошептал он, целуя её.
Стальная хватка, сдавившая грудь, понемногу отпускала. Переведя дух и успокоившись, Шарлотта огляделась. Она не знала точно, сколько человек отправились на остров, но сейчас насчитала пятнадцать.
— Больше они нас не побеспокоят, — хмуро бросил Н., перевязывая окровавленное плечо.
Рядом сидел Балиг. Живой и почти невредимый, не считая царапины на лбу и рассеченной губы.
— Вы убили их всех? — спросила Шарлотта.
— В этом не было нужды, — ответил Росс, — но засранцы получили хороший урок.
Шарлотта не любила, когда он выражался, но сейчас не обратила на это внимания. У неё и самой вертелась на языке пара крепких словечек в адрес туземцев и самого Росса.
— Сколько человек вы потеряли?
Полдарк и Н., переглянулись.
— Идём, — Росс положил руку ей на плечо и повёл к берегу. — У нас есть раненые и им нужна помощь.
Только сейчас Шарлотта поняла, что не увидела среди них Бабао. Остановившись, она взяла Росса за руку, вынуждая повернуться и посмотреть ей в глаза. Он понял её без слов и только угрюмо кивнул. Вздохнув, Шарлотта посмотрела туда, где рыдая, стояла Наяра.
— Оставь, — Росс мягко взял её под руку, — им сейчас не до нас.
Стоя в воде, она смотрела на них, едва сдерживая слёзы, и одновременно благодарила небеса за то, что Росс вернулся невредимым. Он прижимал её к себе, перебирая спутанные волосы.
— Я так боялась, что больше никогда не увижу тебя, — прошептала она.
— Я тоже, — признался Росс.
***
Бабао похоронили на следующий день после заката. Из стволов и ветвей на берегу соорудили большой погребальный костёр, где вместе с вождём обрели свой покой и другие погибшие. Всего их было восемь.
Седовласый жрец, облачённый в ритуальные одежды, пропел что-то на родном языке васадаи, затем женщины возложили к головам усопших пышные букеты, и Наяра поднесла к алтарю зажжённый факел.
— Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen. [1], — почти шёпотом произнёс Н., когда костёр почти догорел. — Я знаю, они не нашей веры, — сказал он, повернувшись к Шарлотте, — но всё же так положено.
— Так ты был священником? — удивился Росс.
Н. улыбнулся и покачал головой:
— Нет. Я не был священником. Я даже в Бога толком не верил.
Он, очевидно, так и не собирался раскрывать им тайну своего прошлого, ровно, как и называть полное имя, но Россу уже не было до этого никакого дела. Кем бы ни был, таинственный мистер Н., он был ему благодарен.
— И кто теперь станет новым вождём?
— Это решит совет племени, — ответил Н. — Скорее всего им окажется мой сын и, признаюсь, я бы очень этого хотел. Не из-за власти, нет… — он посмотрел на жену и сына, — просто… я так горжусь им, Росс. — Мужчина улыбнулся. — Никогда бы не подумал, что обрету своё счастье здесь.
— Я тоже много чего не предполагал, — согласился Полдарк, — например то, что мне может здесь понравится. Признаюсь тебе, друг, я уже и не знаю, хочу ли вернуться в Англию.
— Узнаешь, — без тени сомнения сказал Н. — Сердце подскажет.
***
Утром они вернулись домой. Переступив порог хижины, Шарлотта рухнула в постель и проспала целый день. Снов не видела — провалилась в забытьё, едва только голова её коснулась самодельной подушки. Где-то в середине дня сквозь сон почувствовала, как прогибается под тяжестью тела матрас — Росс устроился рядом и обнял её со спины. Не открывая глаз, она сжала его руку.
Вечером, выйдя на берег, увидела его сидящим на песке — он отрывал от пальмовой ветви листья, с тихим хрустом ломал их надвое и отбрасывал в сторону.
— Наяра говорит, что мы всегда можем остаться с васадаи, если захотим. — Шарлотта примостилась рядом.
Он замер с очередным листом в руке и, вздохнув, отшвырнул его в сторону.
— А ты этого хочешь?
— Так странно, правда?.. — она посмотрела вдаль, на полыхающий красным и лиловым закат. — Мы уже называем это место своим домом, и я действительно считаю его домом.
— А ты изменилась, — Росс посмотрел на неё. — Скажи, ты хотела бы вернуться?
Шарлотта встала и принялась отряхивать платье:
— Я стараюсь не думать об этом.
Это было правдой. Временами тоска по дому захлёстывала её с такой силой, что болело в груди. Она думала о родителях, кузине Мэриан и даже о противном троюродном брате Джиме, которого, как считала до этого, на дух не переносила. Но сейчас она скучала по всем. Даже по нему. И в то же время… Здесь был их собственный мир — невозможный и, быть может, неправильный, но здесь они были вместе.
Шарлотта вернулась в хижину, а Росс ещё некоторое время оставался на берегу. В кармане
