— Я не ревную, — повторил Росс.
— Ладно, ладно… Пусть так. Я это вообще к чему? Ты же не передумаешь насчёт праздника? Только посмей, Росс Полдарк! Устрою тебе тогда сладкую жизнь, да такую, что дикари ангелами покажутся.
Ночью она долго не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок и думала, думала, думала… Всё эти месяцы Шарлотта гнала мысли о большой земле, чтобы не мучить себя понапрасну, но встреча с васадаи и общение с живыми людьми всколыхнули тщательно подавляемые эмоции. Ей хотелось домой. Очень хотелось. Так сильно, что в груди болело. Бедные мама и папа… Ей было жаль даже тётушку Корнуоллис, с которой Шарлотта, в общем, не очень-то ладила, и когда Тавингтон, наконец сделал ей предложение, согласилась почти не раздумывая. Она вдруг подумала, где находилась бы сейчас, сложись всё иначе. Был бы Уильям хорошим мужем? Или человек, демонстрирующий хладнокровную жестокость на поле брани, и в мирной жизни лишен способности к любви и пониманию? Хотя, что теперь об этом думать…
В конце концов Шарлотта устала бороться с бессонницей. Она, прихватив с собой бутылку вина и заспанную кошку, вышла на берег.
***
Выбираясь из постели, она ненароком разбудила Росса, хоть он и не подал вида. Несколько минут лежал с закрытыми глазами, а когда понял, что возвращаться Шарлотта в ближайшее время не собирается, вышел из хижины.
Она сидела у кромки воды. Хрупкий темный силуэт на фоне чуть более светлого, усыпанного россыпью звезд неба. Набегающие волны накрывали её босые ступни, уползали и снова возвращались. Рядом сидела Шанси — за всё это время она почти перестала бояться воды, но близко всё равно не подходила.
— Раньше ты бессонницей не страдала, — Росс присел рядом и отпил из бутылки.
Отвернувшись, Шарлотта, помотала головой, но он успел заметить блестевшие на её щеках мокрые дорожки.
— Всё хорошо. — Росс прижал её к себе, и Шарлотта уткнулась ему в грудь. — Я здесь. Я с тобой.
Последний раз он видел её плачущей, когда едва не умер от лихорадки. За нежной и хрупкой внешностью скрывалась удивительно сильная женщина, пожалуй, сильнее многих его знакомых мужчин. Но даже самая прочная стена в определенный момент не выдерживает. Шарлотте не нужно было ничего говорить — Росс знал, о чём она думала. Он не стал говорить ей, что скоро сюда наверняка придёт корабль, всё наладится, и они вернутся домой. Шарлотта в этом не нуждалась, она была достаточно умна, чтобы понимать.
— Мне страшно, — тихо сказала она. — Страшно, когда я думаю, что мы можем остаться здесь навсегда.
— Мы есть друг у друга, — что ещё он мог сказать ей? — а это многого стоит, не находишь?
Росс смотрел вдаль. Где-то там, за тысячи и тысячи миль родной Корнуолл, где его наверняка уже давно не ждут. Интересно, что же всё-таки стало с экипажем “Колумбины”? Приняли их в каком-нибудь порту или судно до сих пор дрейфует в океане, как “Летучий Голландец” с мертвецами на борту? И знает ли вообще хоть кто-нибудь, что с ними произошло? Так странно… живые, но исчезнувшие для всего мира, забытые на острове без координат и местоположения. Они живы, но их больше нет.
***
Утром Шарлотта была уже в своём обычном настроении — короткая вспышка грусти пошла ей на пользу, даже дышать стало легче. Немалую роль в этом сыграл и праздник в честь Йеманжи.
Сразу после завтрака Шарлотта, сгорая от нетерпения, поторапливала Росса.
— Уж чего-чего, а времени у нас в избытке, — хмыкнул он. — Этот их Бабао или как его там, говорил, что в этот день они скачут с утра и до утра. Так что, не переживай, много не пропустим.
Не то, чтобы ему не нравились новообретённые соседи, но он бы с куда большим удовольствием провёл день здесь, к тому же работы хватало — заделать дыру в крыше хижины, расставить силки на павлинов и заново сложить сигнальный костёр, так как прошлый развалило недавним ураганом. Но всё это, конечно, не служило достаточной причиной, чтобы портить настроение Шарлотте — он видел, как преобразилась она после встречи с васадаи.
И вот в полдень, снарядив лодку, они отправились на праздник. Шарлотта прихватила с собой Шанси, помня об обещании данном Наяре показать ей диковинное для аборигенов животное.
— Будем надеяться, что они её не съедят, — не удержался Росс.
Шарлотта только головой покачала. Полдарк, что с него взять?
Деревня напоминала муравейник. Мужчины складывали на берегу ветки для грандиозного костра, женщины плели венки из цветов и пальмовых листьев, готовили еду и разливали вино, бегали туда-сюда дети…
— Что они делают? — спросила Шарлотта, наблюдая за группой мужчин с разрисованными лицами, танцующими причудливый танец.
— Это жрецы Йеманжи, — объяснила Наяра, — они просить её о защите и благословении. По нашему календарю сегодня начало нового года — день, когда Йеманжа создать мир и людей в нём.
В глубине зарослей раздались звонкие голоса, и через пару секунд на поляну стайка детей. Гордо шедший впереди мальчишка лет шести нёс на вытянутых руках отчаянно вырывающуюся Шанси. С шерсти кошки ручьем текла вода, а на шее болталось ожерелье из ракушек.
Как позже узнала Шарлотта, Балиг, сын Наяры и Н. решил “благословить” Шанси, искупав её в океане, согласно обычаю. Но то ли кошка придерживалась иных религиозных взглядов, то ли сама Йеманжа не знала, что с ней делать, но так или иначе “благословение” далось Балигу ценой исцарапанных рук и укушенного носа.
— Опасный зверь, — важно заключил мальчуган, знавший английский лучше матери, — хорошо, что такая маленькая.
Он наконец поставил обиженную кошку на землю, и Шанси, гневно фыркнув, принялась отчаянно вылизываться.
— А ты не хотеть детей? — спросила Наяра, когда Балиг убежал с друзьями обратно на пляж.
Вопрос поставил Шарлотту в тупик.
— Я… — она потерялась, не зная, что сказать, — я не думаю об этом. Во всяком случае, пока.
Шарлотта лукавила. Конечно, она думала об этом и думала каждый день. Вот только мысли эти не вызывали ничего кроме страха.
— Сегодня особенный день, — тихо сказала Наяра, — сегодня ты можешь попросить у Йеманжа всё, что только желать твоё сердце. И Йеманжа исполнить это.
Шарлотта лишь грустно улыбнулась.
День пролетел незаметно. Отправляясь к васадаи, Шарлотта прихватила с собой свою тетрадь и бережно записывала в неё увиденное: ритуальные танцы жрецов, украшение деревянной фигуры Йеманжи, соревнования по метанию копий, мелодичное пение женщин…
За девять месяцев жизни на острове в её тетради почти не
