Он не допустит смерти принцессы.
Виария должна жить!
Кристоф неспешно приближался к дерущейся парочке, соблюдая дистанцию с наемниками при помощи изредка выскакивающих из пальцев молний. Ученик Зарга не торопился, ожидая, когда же Себастьян повернется к нему спиной, чтобы окончить его бесславный путь здесь, среди наемников, что были ему под стать. Тоже за деньги готовы сотворить все что угодно, лишь бы не упустить выгоду и возвыситься над теми, кого ненавидят и презирают.
Пора получить по заслугам за то, что ты сделал, Себастьян! Предателям смерть!
Виария выбила из рук начальника стражи меч и занесла клинок для решающего удара, как вдруг рыцарь упал навзничь. За его спиной стоял Кристоф и вытирал об рукав испачканное лезвие глефы.
Принцесса устало похлопала его по плечу и поспешила к стогам сена, где наемники успешно теснили в угол берийского пса. Кристоф последовал за ней. Такого помощника бросать в беде никак нельзя!
ГЛАВА 26
Все! Больше не могу!
Я упала на жесткие плиты, ощущая их шершавую поверхность, неровности и стыки.
Мое тело меня не слушается, и процесс обратной трансформации запущен. Я не дракон, я Кайла, и я проиграла.
В этой битве Марлоу оказался сильнее, и он не выпустит меня из замка живой.
— Ты не оправдала моих планов, дрянь! — Тычок под ребра, и я прикусываю уже изжеванную до крови губу. — Ты могла послужить великой цели, Кайла, а теперь сдохнешь здесь, как шавка без роду без племени. Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
Я с трудом разлепляю глаза и вижу, что Марлоу отошел от меня, а в его ладони формируется синий пульсар. Я вижу, что Киммер убил того лучника и бежит ко мне, но я знаю, что он не успеет, ведь раненая нога не позволит ему быстро сократить расстояние между нами. Я вижу перекошенное от злости лицо мага, который вынес мне окончательный приговор. Я все еще вижу, и я не хочу в мой смертный час смотреть на того, кто меня обыграл.
Я вижу тебя, моя любовь, ты подарил мне это пьянящее чувство, вдохнув в меня жизнь, о которой я и не мечтала. Спасибо тебе за все, Киммер, и будь счастлив с Виарией. Пусть Элирия с Сарией расцветут назло этому хомяку-переростку, возомнившему себя богом. А уж я из Царства Неприкаянных Душ буду за вами следить и наставлять на путь истинный, честно-честно! Слово дракона…
Закрыть глаза и ждать исхода? Нет, я встречу смерть с гордо поднятой головой и презрением, которое Марлоу заслужил в полной мере.
С трудом поднимаюсь с плит двора замка. Меня шатает, колени подгибаются от слабости и усталости.
А пульсар в ладони Марлоу растет и наливается холодным светом безоблачного неба. Маг заводит руку с ним себе за спину. Он готов поразить меня, но медлит, наслаждается ситуацией, своей властью. Можно закончить все быстро, и даже следа не останется, однако удовольствие полагается смаковать.
— Последнее слово, Кайла? — Марлоу нравится его роль, и быстрое прощание с ней его категорически не устраивает. — Просьба? Мольба? Пожелание?
Качаю головой. Пора заканчивать эту сцену. Кое-кто слишком увлекся новым амплуа.
— Твое право, Кайла, твое право… — ухмыляется маг, и его шар увеличивается вдвое.
Марлоу не слышит и не видит, как стекла библиотеки разбиваются и вместе с осколками надает нечто, что отделяется от них и на всех парах несется к нам.
И с силой врезается в пульсар, отчего тот взрывается раньше времени.
Я вновь оказываюсь на плитах, словно тряпичная кукла, что стала больше неинтересна хозяйке. Может, она меня поднимет? Образумится? Сменит гнев на милость?
Я подожду, ведь это то немногое, что мне сейчас доступно…
Дориус наконец-то выбрался из башни. Проклятая рана!
Четыре раза он оказывался из-за нее на полу, теряя драгоценные крупицы времени. И каждый пройденный шаг считался им за километр, а обжигающий прохладой воздух Ведьминой Чаши — как желанный глоток дядюшкиного вина, которого он обязательно отведает, когда вернется домой вместе с Кайлой.
А кстати, где она?
Дракон осматривал двор замка и не узнавал его. Неужели он так долго спускался и успел лишь к окончанию битвы?
Выходит, что так оно и есть!
Появились новые лица. Воины в странных шлемах, проникшие в замок через пролом в стене. Они разобрались с черными захватчиками, явившимися к Кайле с недобрыми намерениями. А, вот же она!
Рядом с ней крутятся любитель орехов и один из тех рогатых воинов, главный, по всей видимости. Конкурент Дориуса укрыл Кайлу своим плащом, словно ребенка, а с неба падают разорванные кусочки исписанной бумаги, настолько мелкие, что сильно напоминают крупные снежинки, неожиданно принесенные с верхушек гор Ведьминой Чаши.
Воет берийский пес. Он оплакивает падшего собрата. Мальчишка, что был пленником черных воинов, без опаски подходит к берийскому псу, словно они давние знакомые и хорошо знают друг друга. К горестному собачьему вою добавляется мужской неокрепший голос, что поет песню о великом герое, чей подвиг не будет забыт. И замирают пришедшие на выручку Кайле воины. Замирает конкурент Дориуса, и даже девица с мечом, которая склонилась над телом юноши с раздробленной челюстью.
Лишь дракон не впадает в транс от песни, замечая то, что остальные пока не видят.
Ворота замка открыты, и по мосту движется чудовище, оно словно выходец из радужного сна некроманта и кошмара простого смертного.
Огромное, в полтора раза выше Дориуса, существо будто вылеплено из глины и на скорую руку обожжено в печи. Глаза существа горят странным потусторонним светом, а спина его защищена панцирем с непонятными отростками, что шевелятся при малейшем движении этого опасного хищника.
Выбора не было.
Дориус встал на четвереньки, ощущая, как его человеческое тело переходит в драконью ипостась, а вместе с трансформацией появляются отголоски негодования израненного бока, жалующегося на плохое обращение и то, что его никто не ценит.
Увы, по-другому никак не получится. Уж слишком явно скалит зубы незваный гость. Он пришел сюда полакомиться, вот только кем?
