— О том, что увижу вас вновь, князь Милослав. И вас, князь Всеслав!
— Зачем же так официально, сударыня. — Седовласый подошел ко мне и, не удержавшись, легонько щелкнул меня по носу. — Зовите меня Тихоней, а моего брата — Шрамом. Нам так привычнее!
Всеслав подтвердил слова старшего князя довольным смешком, тяжело подышав мне в ухо, как это когда-то делал один берийский пес.
Я фыркнула и предприняла попытку вырваться из-под опеки Шрама-Милослава, которая ожидаемо провалилась: Тихоня-Всеслав решил помочь брату, и выбраться из двойного кольца оцепления у меня не получилось.
— Кхе-кхе! — раздалось возмущенное покашливание, и нашему братанию пришел конец.
Супруг окинул недовольным взглядом меня и братьев, всем своим видом давая понять, что подобное поведение давно не видевшей друг друга троицы он спускает в первый и последний раз.
— Рад видеть вас в полном здравии, князья! — прервал затянувшееся молчание Киммер, пожав руку сначала Всеславу, а потом и Милославу.
— И мы рады вашему появлению здесь, уважаемый правитель Элирии! — поприветствовал моего супруга младший князь.
Старший же величаво кивнул, подтверждая его слова.
— Мы хотели бы обсудить церемонию вручения подарков, Киммер. А также торговые отношения между нашими государствами, если вы не против, разумеется.
— Я не против, Милослав. И хотел предложить вам то же самое, но вы меня опередили. — Киммер усмехнулся. — Предлагаю пройти в одну из комнат второго этажа. Библиотека сейчас занята.
— Кем? — удивилась я.
— Бирхом и Кристофом. Обсуждают свои магические дела.
— Сарийцы прибыли в полном составе?
— Да, Всеслав. Кристоф, Виария и ее муж прибыли полчаса назад.
— И чем королева Сарии занимается в данную минуту? — поинтересовалась я, невольно напрягаясь.
Виария ничего плохого мне не сделала. За те годы, что минули после смерти Марлоу, отношения между Элирией и Сарией только укреплялись, за что стоит сказать отдельное спасибо политике дочери Филиппа Спокойного и ее супруга, ставшего ей опорой и поддержкой во всем. И та любовь, что царила между Виарией и ее избранником, была видна невооруженным глазом, но все равно я не жаловала присутствие этой женщины рядом с моим мужчиной.
Он мой, и только мой! Точка!
Снедька сказала бы, что я ревную без повода, и была бы права. Как и всегда.
— Виария приводит себя в порядок. Кристоф неудачно открыл портал, и наши сарийские друзья незапланированно приняли водные процедуры. — Смешинки в глазах Киммера оказались заразительными. Наша троица не выдержала и расхохоталась. — Они выйдут к обеду. Ты подождешь их или поешь сейчас?
— И сейчас, и с ними, — честно ответила я и скрепя сердце предложила любимому пригласить на переговоры еще и Виарию, имевшую свои интересы в восточных княжествах.
Мужчины задумались над моими словами, а я поспешила на кухню, ведь доносящийся из нее аромат омлета был неумолим: настала пора утолить голод и узнать, научились ли наши с Киммером дети готовить так же великолепно, как их отец!
— Иногда меня одолевают странные мысли, Бирх. — Кристоф задумчиво смотрел в окно, наблюдая за суетящимися во дворе замка иверийцами. — Мне хочется узнать все тайны, что унес с собой в могилу Зарг. И дело не только в его познаниях в области магии, хотя, не скрою, они мне безумно интересны. Меня больше занимают его теневые дела, поскольку я сомневаюсь, что маг действовал против Сарии в одиночку.
— Он был не один, Кристоф, — сказал наставник Киммера, поглядывая на собирающих свадебный помост соплеменников Аронгака.
Вождь гордого племени ясно дал понять: из посторонних в замке он потерпит только модистку и швейных дел мастериц для Милики. Остальным ход заказан!
— Во сне ко мне приходят его воспоминания и наши общие, когда мы были единым целым. — Бирх говорил спокойно и медленно, словно рассказывал об обыденных вещах, которые могут произойти с каждым. — Я видел того, кто сделал его таким и направил на «истинный» путь. Виновного в том, что происходило в этом мире на протяжении как минимум тридцати пяти лет. Он все еще жив, Кристоф, и безнаказанно творит зло. И мы ничего не можем с этим поделать, мой друг, ни-че-го.
— Разве мы настолько слабы? — удивился маг Сарии, с недоумением поглядывая на наставника Киммера.
— У него очень много последователей и тех, кто служит ему верой и правдой. — Бирх отстукивал по подоконнику подобие марша, и ритм был трагическим. — Я до сих нор не могу понять, зачем он так поступает. Меняет границы государств, вырезает целые народы, меняет лица как перчатки. Такое чувство, что для него происходящее — игра, и только. Не понимаю я его…
— Почему ты говоришь мне об этом лишь сейчас, Бирх? — Кристоф недовольно уставился на элирийского мага, словно от одного его взгляда тот должен был вмиг покаяться во всех своих смертных грехах.
— Потому, что устал нести эту ношу в одиночку, — сказал наставник Киммера, вытаскивая из-за пазухи пухлый сверток из желтоватой бумаги. — И постоянно бояться удара того, кто не простил нам разрушения его планов по развязыванию войны между Сарией и Элирией. Он ничего не забыл, Кристоф: еще не пришло время для ответного удара. У него много дел и забот помимо нас. Добро просыпается, мой друг, и Д’хартэ — так его называл Зарг — приходится менять свои замыслы, подстраиваясь под то, чего он не в силах предотвратить…
— Есть еще причина, почему я впервые слышу о Д’хартэ сегодня, не так ли, Бирх?
— Да, Кристоф, ты как всегда мыслишь в правильном направлении. Мой закат близок, и я чувствую, что в скором времени покину бренный мир, и тебе придется самому разбираться с тем, что грядет. Будет битва, Кристоф, и ты должен быть к ней готов. Следи за нашими друзьями, оберегай их и примечай тех, кто может оказаться на противоположной стороне. Такие найдутся, мой друг, обязательно. Они уже среди нас.
— Ты поэтому не стал обременять себя… женским обществом? Предчувствовал, что время на исходе?
— Я не встретил ту, которую смог бы полюбить так же сильно, как правительницу Вессергерского леса, нашу с Заргом любовь на двоих. Раньше я недоумевал, почему те дамы,
