– Зачем? – спросила Стефания.
– Пока не знаю, – искренно ответил Карл. – Видишь ли, у меня было что-то вроде видения или предсказания. Что-то, связанное с Воротами Саграмон. Я был там однажды, но не припомню, чтобы дорога на перевал была отмечена чем-то особенным, таинственным или необычным. Не знаю, есть ли там хоть что-нибудь, ради чего стоило предпринимать это путешествие. Впрочем, я плохо знаю эти места. Возможно, там все-таки что-то есть. Или там меня ожидает встреча с кем-то, о ком я еще не знаю или о ком успел позабыть? Все возможно.
Кажется, Стефанию заинтересовали его слова. Она задумалась, словно пытаясь что-то вспомнить, и Карл ее не торопил. Кто знает, не откроется ли сейчас еще что-то из того, о чем он никогда даже не слышал, как случилось несколькими часами ранее в разговоре с Гавриелем?
– Геррид, – вдруг сказала Стефания. – Ульмо Геррид, отец Августа Герра – родоначальника нашей семьи, жил где-то там. Возможно, в долине Пенистой, или выше, на Волчьем плато, или еще выше, на Ступенях. Я точно не знаю, но в нашей Домашней книге это должно быть записано.
Вот только книга та осталась во Флоре… Но Кершгерид, Герст, Геррид… К чему бы такое сходство? Или опять случайное совпадение?»
– Домашняя книга? – переспросил Карл.
– Да, – кивнула Стефания. – Спроси Ахилла, он тебе не откажет.
– Ахилл погиб на охоте четыре года назад, – сказал Карл.
– Женат он, естественно, не был, – она задумчиво сдвинула брови. – Или все-таки?
– Нет, – покачал головой Карл. – Он не женился и не озаботился даже тем, чтобы усыновить кого-нибудь из своих «друзей».
– Значит, теперь герцог Герра ты?
– Да.
– А Валерия?
– Она, естественным образом, моя наследница. В данный момент, ей перешел титул графов Ругеров, но ее собственный титул стоит во Флоре выше.
– Она замужем? За кем? – оказалось, что этот вопрос Стефанию заинтересовал по-настоящему.
– Она вышла замуж за бана Конрада Трира. Конрад…
– Я помню Конрада. Что ж, это хорошая партия.
Карл неожиданно для себя поднял глаза к небу и увидел двух больших птиц, паривших на волнах теплого воздуха высоко над землей. Когда он опустил взгляд, Стефании рядом уже не было. Не было и ее лошади.
3После полудня подул слабый восточный ветер, но облегчения не принес. Зной достиг уже максимума, а сам ветер прилетел оттуда, где наверняка было немногим прохладнее. Зато теперь по тракту поползли неторопливые песчаные змейки, переходившие при резких порывах ветра «на бег». Еще через полчаса в небе появились редкие размазанные облачка и резво побежали над головой, однако больших птиц Карл там больше не видел.
Таборги он достиг, когда солнце спустилось уже к пятичасовой линии, но световой день еще не закончился, и Карл решил в городе не останавливаться, а заночевать у костра, сделав за сегодняшний день еще три-четыре лиги.
Вблизи Таборги, во всяком случае, с северной ее стороны, тракт ожил, что было вполне ожидаемо. Теперь на нем появились многочисленные пешие и верховые путники, проезжали – в разных направлениях – телеги и фургоны, попадались гурты овец и стада коров. Все спешили засветло добраться до города, или, напротив, выехав из него, возвращались домой, в разбросанные по окрестным холмам деревни, хутора и дворянские усадьбы. Но когда Карл миновал этот крохотный городок, имевший, однако, достойные крепостные стены, как и все остальные торговые города во Флоре, Гуртовая тропа быстро опустела, и в ранних сумерках Карл оказался на дороге один, если не считать, разумеется, аптекаря Марта, по-прежнему следовавшего в уважительном отдалении.
– Что это значит?! – голос женщины, внезапно возникший в вечерней тишине, нарушаемой лишь стуком копыт, звенел от возмущения. – С какой стати?!
Карл повернул голову и не удивился, обнаружив, что на дороге он уже не один. Слева от него на превосходном игреневой масти жеребце ехала дивной красоты женщина. Вот только красота обращенного к Карлу лица была холодной и, пожалуй, даже отталкивающей, тем более что сейчас на нем отражались весьма противоречивые чувства: возмущение, удивление, страх и ярость, которые женщину отнюдь не красили. Она была высока и прекрасно сложена. Во всяком случае, дорожное платье из изумрудного бархата и зеленоватого прошитого золотой нитью шелка, украшенное золотистыми кружевами и скромными по размерам, но яркими самоцветными камнями, не скрывало, а, напротив, подчеркивало ширину ее бедер и пышность груди. Волосы, полускрытые темно-зеленой шляпой, были очень светлыми, почти седыми, но, вероятно, правильнее было бы считать их льняными. Прозрачные глаза, полные ярости и страха, смотрели прямо на Карла.
– Зачем?! – голос женщины поднялся едва ли не до крика.
Она не была похожа ни на великолепную Сабину – супругу лорда Томаса Альба, ни на роскошную и наглую Галину Нерис, ни на изысканную Софию Цук или царственную княгиню Клавдию, и все-таки что-то от каждой из этих женщин в ней присутствовало.
– Не надо так волноваться, моя госпожа, – поклонился Карл. – Позволено ли мне будет узнать ваше имя?
– Зачем тебе, Карл? – Ее оскал, по-видимому, должен был считаться улыбкой. – Неужели тебе мало имен? Выбирай любое!
– Но я настаиваю, – улыбнулся Карл, почувствовавший, что находится на верном пути.
– Я … – было видно, женщина изо всех сил пытается противостоять неодолимой силе, природа которой, впрочем, была Карлу совершенно непонятна. – Мое…
– Смелее, сударыня, – насмешливо предложил Карл. – Я жду. Итак, как вас зовут?
– Норна, – выдохнула женщина.
– Просто Норна? – уточнил Карл.
– Чего ты хочешь, Карл? – по лицу женщины было видно, что она все еще не смирилась с неизбежным.
– Я хочу знать ваш титул, сударыня.
– Лунная… – слово далось ей с трудом, но в следующее мгновение лицо женщины разгладилось, и на губах появилась довольная улыбка. – Достаточно, Карл. На этом месте мы должны остановиться, – теперь в ее голосе слышалось торжество. – Должна признать, что я тебя недооценила, но кто не ошибается?
Она помолчала секунду, с
