Я вздохнула от облегчения, что разговор перешел на Гудини. Капитан Норвуд ясно дал понять, что нам нельзя обсуждать оторванную руку, и, хотя я доверяла кузине, не хотела ее обременять.
– Ты знаешь, что магия – это просто союз науки и ловкости. Просто замаскированный обман.
– И привидений не существует! – заявил Гарри со сцены. – Спиритизм – это надувательство.
– Ты все время мне это твердишь. – Лиза страдальчески вздохнула, взяла меня под руку и склонилась ко мне, сделав вид, будто не хочет, чтобы нас подслушал мастер освобождений. – Но это еще и забавно. Это так грандиозно и романтично – быть в плену фантазий. Неужели невероятное тебя нисколько не интригует? Надежда – вот настоящая магия, она воодушевляет и манит. Я знаю, что привидений не существует, но все же надеюсь, что это не так, на случай если мне когда-нибудь захочется поговорить с близкими, которых больше нет.
– Надежда – мощная сила, – согласилась я.
– В самом деле. Клянусь, я бы схватилась за нее, как за страховочный трос, и никогда не выпускала. То же касается всех этих выступлений. Зрители надеются, что невозможное станет возможным. Это говорит о том, что наши мечты находятся не только у нас в головах, – с надеждой эти фантазии становятся реальными. Отобрать надежду у человека – все равно что забрать жизнь. Мы все должны верить, что можем достичь невозможного.
На мои губы вернулась улыбка. Хорошо, что Лиза так сильно надеется. Определенно, ей нужно надеяться на то, чтобы дядя не обнаружил сегодня вечером неподчинение еще одной своей подопечной, иначе мы обе обречены.
– Ты же, на самом деле, не собираешься завтра ассистировать Гарри на сцене?
Лиза озорно улыбнулась.
– Конечно, нет. Я и не мечтала…
Гарри несколько раз хлопнул в ладоши, прерывая нашу беседу. Я с усилием переключила внимание с кузины на молодого человека.
– Леди! Время – мой единственный босс, и он теряет терпение. – Гарри поманил Лизу. – Мне сейчас нужна твоя помощь. Я собираюсь доказать Мефисто, что эта ловушка совсем не смертельна. Я хорошо рассчитал время.
Я испуганно посмотрела на кузину.
– Смертельная ловушка? Что он имеет в виду?
– Увидишь.
Сжав мне руку, Лиза взбежала по ступенькам на сцену и отвесила эффектный поклон, прежде чем исчезнуть за чернильным занавесом. У меня скрутило желудок. Лиза никогда не мешала моему увлечению, несмотря на то, что общество с презрением смотрело на мои научные изыскания.
Во время расследования дела Потрошителя она была на моей стороне и за чаем поддразнивала наших подруг, когда они высмеивали Томаса, обвиняя в жестоких преступлениях из-за его любви к науке и недостаточного проявления эмоций. Лиза также играла роль прекрасной дочери: она притворялась, что ходит со мной по магазинам, давая тем самым нам с Томасом возможность выбраться в Лондон для расследования. И вот чем я ей отплачу. Обманом, манипуляцией и полночной сделкой с дьявольским молодым человеком.
Внезапно я усомнилась, что смогу довести дело до конца.
В этом путешествии я каким-то образом превратилась в своего отца: запираю в клетку тех, кого люблю, вместо того, чтобы их освобождать. Это была ужасная правда, и я чуть не подавилась ее горечью.
– Вы же знаете, что неискренность вам не идет. К моему огорчению. – Мефистофель самодовольно улыбнулся. – Забавная маска, чтобы надевать ее время от времени, но я предлагаю вам не лгать самой себе. Не зря честность лучше. Если вы хотите пересмотреть условия нашего соглашения, только скажите.
– Я…
Я не успела ответить. Лиза выкатила большой молочный бидон и установила его точно посередине сцены. Гарри соскочил с подмостков и побежал задом. Ловкий трюк, поскольку, не сводя глаз со странного приспособления, он ни разу ни на что не наткнулся.
– Немного левее… еще дюйм… стоп! Ну разве не идеально? – Скрестив руки, он изучал сцену. – Поставь в каждом углу крестик и убедись, что они достаточно маленькие, чтобы их не заметили из зала. Сходи за передвижным шкафом. Все должно работать как по маслу, у нас не будет другого шанса произвести первое впечатление. Ну, это будет великолепно.
– «Пожалуйста», – добавил Мефистофель. Когда Гарри поднял темную бровь, хозяин карнавала пояснил: – Если ты просишь о чем-то ассистентку, не забывай о хороших манерах. И следи за своим языком, иначе говор отвлекает от твоего мастерства.
– Ну, меня это не волнует. И вас не должно. Кто еще может провернуть такой фокус? – Он с преувеличенным вниманием огляделся. – Никто, вот кто.
– Ты можешь выдернуть радужного единорога из пурпурных облаков, а меня отвлечет твоя ужасная речь, – улыбнулся Мефистофель. – Если не ради меня, то сделай это ради бедного единорога. Сказочные существа заслуживают соответствующего обращения.
Гарри округлил глаза.
– А я-то думал, это соглашение работает потому, что мы не лезем в работу друг друга. Я не критикую ваши фокусы и инженерное искусство, вот и мои умения не трогайте.
– Тогда назовем это дружеским советом одного кудесника другому, – сказал Мефистофель и пошел искать место, чтобы присесть. Опустившись на стул, он закинул ноги на стол, как у себя дома, словно не инсценировал нападение льва всего час назад. – Ты не завоюешь много восторгов, если будешь груб с юными леди. Думаешь, принц Альберт когда-нибудь разговаривал так с толпой? Если на тебе смокинг и крахмальный воротничок, и ты называешь себя королем, веди себя как положено джентльмену. Оставь свой нью-йоркский жаргон вместе со вшами там, где их нахватался.
Губы мастера побегов изогнулись в дьявольской усмешке.
– Я не буду надевать смокинг на это представление, босс. Но добавлю любезности для аристократов. – Он с низким поклоном повернулся к Лизе. – Будьте так любезны прикатить передвижной шкаф. У нас не будет другого шанса для премьеры молочного бидона. Нам нужно представить им нечто ослепительное.
Мефистофеля слегка позабавили любезные манеры и правильная речь Гудини, но он не поддался на вызов. Пока Гудини с Лизой устанавливали остальное оборудование в соответствии с точными измерениями и требованиями, я позволила своим мыслям вернуться к событиям вечера. Я не могла не думать об ужасах, которые вынес тот мужчина перед смертью. Надеюсь, он не сильно страдал.
Я заняла место рядом с Мефистофелем, стараясь не вспоминать, как сильно рука в холодильнике напомнила мне лабораторию Джека-потрошителя и собранные там органы. Мефистофель оглядел меня, и его фирменная самодовольная ухмылка сменилась хмурым видом.
– Вы бывали в каюте той женщины, что сгорела? – неожиданно серьезно спросил он.
Я не ожидала такого вопроса, но медленно кивнула.
– Один раз. Когда нам сообщили о ее исчезновении.
Он достал из внутреннего кармана сюртука квадратный кусок ткани.
– Вам это знакомо?
Когда я взяла в руки ярко-алый лоскут, у меня застыла кровь в жилах. Я вспомнила великолепное платье на полу каюты мисс Креншо. Я его не
