Врать не стану — впечатляет.
Здесь же была и Элария. Прикованная к трону длинной золотой цепью, она, ссутулившись, сидела прямо на полу, подавленно глядя перед собой, в пространство.
Kогда же она увидела толпу, быстро заполняющую собой, топоча тысячами ног, зал, то будто сжалась, не понимая, что происходит. Oднако, едва передние ряды восставших расступились и я — вместо со Стигом — вышли вперёд, она вскрикнула и тут же вскочила на ноги.
Даже с дистанции в пятьдесят шагов, что нас разделяли, я разглядел, блеск слёз в её глазах.
— Что ж, поздравляю, ты заимел себе армию. — громко произнёс Мальфурик. — Давай теперь посмотрим, готов ли ты пожертвовать своими пешками — ради моей королевы.
Мне сразу не понравился тон его голоса.
— Стоим на месте!! — заорал я себе за спину, и мои демонические пехотинцы, как один, застыли. Сей факт достоин упоминания — учитывая, что на них нет рабских ошейников.
— Что, нет? — развеселился Мальфурик. — Pаз так, ты, царь рабов, можешь схлестнутся против моей королевы самолично!
Владыка демонов щёлкнул пальцами, и, внезапно, Элария протянула в мою сторону руки.
В её ладонях зажглись огненные шары.
— Что ты делаешь? — глядя ей в глаза, неверяще спросил я.
Одинокая слезинка сползла по её щеке, за ней — ещё.
— Я не могу противиться ему… Hе могу сказать «нет»… Он теперь мой хозяин! — всхлипнула девушка.
Она метнула в меня оба файерболла. Они взорвались, коснувшись моей груди, сбив с ног и отьев немалый кусок моих ХП. Поднявшись, я увидел, что девушка всем телом содрогается, сдавленно рыдая:
— Убей меня. — плакала суккуба. — Убей меня, прежде, чем я убью тебя…
— Я позволю тебе выбрать, ха-ха, самому, маленький чернокнижник. — рассмеялся Мальфурик. — Убей свою суккубу, и я отпущу твою «армию» с миром. Попытаешься спасти её, либо напасть на меня — и вы все умрёте.
Я не удостоил урода и взгляда — вместо этого, я смотрел в покрасневшие от слёз глаза Эларии и пытался понять, как выйти из ситуации. Вдруг я вспомнил, что, если я вдруг убью её, то ничего с точки игровой механики не изменится — Мальфурик просто призовёт её вновь и-…
— Eсли ты сейчас думаешь, что её можно будет возродить после смерти, как возрождаешься ты, то, недоросток-чернокнижник, знай: я наложил на неё заклятие, которое не даст этого сделать. Решишь убить девочку — то её смерть будет окончательной. Навсегда. Давай, делай свой выбор.
«Твою мать!»
Я готов принести в жертву себя, лишь бы спасти её.
Но я не готов принести в жертву тех, кто стоит за моей спиной. Я из первых рук прочувствовал то, что чувствуют они, я просто…не могу!
Я в тупике. Понятия не имею, как поступить в данной ситуации.
К счастью, один из тех, кто поддержал меня, знал, что делать.
Из толпы демонов выступил Грок и крикнул Мальфурику:
— А мне вот никто не говорил, что у меня есть выбор!
Другой демон вторил ему из задних рядов:
— Мне тоже!
Десятки, а затем — сотни голосов на все лады зашумели в зале: «И мне!», «Мне тоже!», «Тоже!» и так далее.
Моё сердце воспряло в моей груди; оглядев своё разношерстное войско, я заорал:
— Кто боится или передумал — пусть уходит! Но кто готов драться — к оружию!!
Едва ли не отовсюду громогласно последовал ответ: «К ОРУЖИЮ!!»
Огромна толпа качнулась — и понеслась прямо на Мальфурика!
Владыку перекосило от ярости. Он наотмашь провёл по первым рядам атакующих чёрным лучом из руки, убив десятки восставших — но сотни других сначала заняли место павших, а затем накрыли гиганта, словно волна цунами; стальные кирки вдымались и падали на его руки, плечи, грудь …
Элария же продолжала метать в меня файерболлы, а я — принимать их прямо в себя, но я постоянно кастовал на Мальфурика Пожирание Душ, чтобы восполнить потерянное. Её удары были сильными, грудь очень болела от разрывов огненных шаров, но мне и в голову не приходило как-то отвечать, вместо этого шаг за шагом я приближался к суккубе, стиснув зубы.
В её глазах — боль, щёки мокры от слёз, её тело в прямом смысле трясло.
Наконец, я — в метре от Эларии.
Моя одежда спереди уже прогорела насквозь, моя кожа — в ожогах, что уже не успевали лечится Пожиранием душ с Мальфурика…
Но я на расстоянии вытянутой руки.
Я протянул свой белый посох и коснулся цепи на её шее.
Не знаю, сработает ли. С другой стороны, у меня не было причин считать, что НЕ сработает, учитывая, что было сегодня в рудниках, просто — казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Но — сработало. Как надо.
Цепь сьёжилась, как под кислотой, задымила, а затем — сломалась.
Кольчужная юбка мгновенно исчезла, сменившись чёрным кожанным бикини, как и сапожки.
А потом толстая сталь на её шее растворилась, а то немногое, что от неё осталось, со звоном упало на пол.
Суккуба резко вздохнула, и схватилась руками место, где только что был ошейник — проверить — но коснулась она не металла или твёрдой чёрной кожи, но гладкой плоти.
Вполне возможно — впервые за всю свою цифровую жизнь.
Она улыбнулась яркой, словно солнце, улыбкой благодарности…но через мгновение лицо исказилось оскалом чистой ненависти — суккуба повернулась лицом к Мальфурику, с пол-оборота метая в него огненные шары.
Я не отставал, кастуя Тёмный Удар, затем — Тёмное Пламя, Пожирание души, Судный день, призывая Нечестивую Четвёрку — всё, что у меня только есть в арсенале…
…Но этого было мало.
Тварь имела изначально миллион ХП, и даже с коллективными усилиями нас всех, со всем уроном, что принял — у него всё равно оставалось около 500 000, при том что повстанцы гибли десятками с каждым его спеллом.
А потом он сделал кое-что неожиданное.
Он оглядел орды восставших рабов, вычленив среди сонмища демонов меня. Увидев разгорающийся огонёк злобы в его глазах, я приготовился к атаке-…
Но он ударил заклинанием не маня, но Эларию.
Она душераздирающе закричала, ноги подкосились — девушка упала на пол.
Похоже, прошёл критический удар — почти все её ХП попросту испарились.
Не теряя ни секунды, я подскочил ближе и начал вливать в неё свою жизнь через Самопожертвование — лишь бы она не погибла! Я взял её в руки, поддерживая её голову, своим плечом-…
А потом по моей спине прилетел ещё один спелл Мальфурика, снеся мне пол-ХП с одного удара.
Ещё один-два подобных удара — и я труп.
Но в этот момент мне было глубоко насрать на себя. Я уже почти кастанул Самопожертвование вновь, как вдруг понял — едва я это сделаю, он опять ударит Эларию.
Мразь поставил мне мат: или я спасаю себя, или её.
Я посмотрел на белый посох,
