Межпланетная станция, после ряда корректировок своего положения на траектории, готовилась перевернуться на 180 градусов, поменять перед на зад, будто избушка на курьих ножках. Чем, возможно, вызвала бы справедливый гнев соратников и охранников грозного воинственного бога Деймоса и Фобоса. Страх и ужас, два естественных спутника Марса, зорко стерегли покой своего господина, готовые по его мановению броситься на любого, кто осмелится потревожить чуткий сон военачальника.
Изрыгнув из своей пасти мощный и продолжительный импульс, данный экипажем на торможение, комплекс постепенно терял прежнюю скорость. Так же изящно вернулся в исходное положение, перевернувшись обратно, не желая раззадоривать раньше времени двух бравых солдат Марса. Отстыковал ненужную теперь первую ступень разгонного блока и с многочисленными всполохами маневровых двигателей неуклюже попятился занимать заданную орбиту вокруг Красной планеты. Отработанная ступень уходила вслед черному ящику с отрицательным альбедо, хаотично кувыркавшемуся на пределе видимости, если у ней еще оставался шанс сгореть в разряженной атмосфере Марса, пусть и через десятки лет, то у сгоревшего реактора была только одна дорога, вперед к Юпитеру и дальше, к краю Солнечной системы. Когда-нибудь, в будущем, он вернется к взрастившему его Солнцу, но это произойдет не скоро, не при нашей жизни…
День тридцать первый. Огни
Гости повадились появляться без стука и постоянно висели рядом с комплексом. Брат Никодим чувствовал это всеми фибрами души, регулярно проверяя их присутствие камерами внешнего вида и визуально.
– Бойцы, хотите посмотреть, как выглядит одна из разновидностей бесов?
– Бог с тобой командир, ну их на хрен!
– Не бойтесь, нет у них физической власти над нами, главное – душу беречь.
Облепив по бокам брата Никодима, экипаж всматривался в увеличивающееся изображение на мониторе командного пульта. Сигарообразный объект темно-стального цвета осторожно приближался к комплексу. Ровная поверхность без видимых заклепок и стыков матово отбрасывала скудные солнечные лучи на панели межпланетной станции. На треть длины корабля пришельцев, в головной части, тускло освещенной изнутри, находилась, по-видимому, командная рубка звездолета. Работая с фокусировкой, брат Никодим наконец выхватил четкую, с хорошим разрешением, картинку одного из отсеков. Три расплывчатые фигуры взирали на земное чудо техники. Большие миндалевидные глаза, тонкий, сжатый рот, сморщенная, в складках кожа закрывали почти полностью едва различимый нос. Заостренные, вытянутые уши плотно прилегали к голому, непропорционально огромному черепу. Невероятно симметричные линии лица, этакое идеальное сочетание гармонии и мертвечины. Они зрили в душу, не сводя глаз с осмелившихся бросить им вызов людей. Ребята, как по команде, одновременно перекрестились. Экран монитора тут же исказился помехами.
Как на работу ходят, сокрушался Саня, ничего не боятся, привыкли околачиваться, сволочи, около модуля-топливозаправщика, шугануть бы их по-хорошему. А незваные издевались, понимали, что ответить космонавтам почти нечем, угроза отсутствует, поэтому и наглели прямо на глазах, игриво всплывая в непосредственной близости от космической цистерны, пуская пульсирующие лучи в сторону служебного модуля. Однако дистанцию держали. Экипаж брата Никодима, за время длительного перелета загнанный в угол, мог и выкинуть для своей защиты какой-нибудь крендель. Непредсказуемость – решающий фактор в борьбе против недружелюбных и любопытных пришельцев.
– Командир, обнаглели совсем, ни на шаг от нас не отходят, прилипли как банный лист к ж… Опа, красиво идут! Снуют туда-сюда, заняться им нечем. – Женька направил выставленный кулак в сторону предполагаемого противника. – Будем переходить на «Атмосферу», нагадят, как пить дать.
– Это мы еще посмотреть!
– «Печоры», ответьте «Колыме». «Печоры»!
– «Печора-2» ответил. Командир, Земля на связи.
– Слушать внимательно, включить запись. – Брат Никодим приоткрыл шторку иллюминатора. – Прилипли, говоришь?
Пробежаться по отсеку, как раньше, теперь становилось весьма проблематичным занятием, важно подойти к командирскому пульту управления, вальяжно усесться в кресло, отстраненно закинуть ногу на колено уже не получалось. Не разбирая, где верх, где низ, отталкивались и плыли, от неуклюжести задевая выступающие части служебного модуля, набивали шишки. Саня по привычке еще пытался вышагивать размеренным шагом, перемалывая велосипедом воздух, но усилий прилагать приходилось вдвойне, и выглядело такое шествие очень комично.
– Координаты цели: широта 39,27269, долгота 117,36831. Расчет посадки за вами. Рекомендуемые параметры орбиты…
– Недопустимая коррекция, – вставил Женька.
– Тихо, слушаем внимательно. Запись идет? – Никодим грубо оборвал второго пилота. – «Колыма», принято, до связи.
– Записано, командир. Я в три шкуры одет и все равно мерзну, в спячку залезть, что ли, до прилета домой? – Женька воодушевленно хлопал себя по спине, обняв руками. – С изменениями параметров орбиты как поступим?
– На Марсе отогреешься, вспотеешь и простынешь, так просто поле боя они не сдадут. – Саня ползком протиснулся к своему рабочему месту.
– Потом обсудим, радуйся, Женька, что высаживаться будешь с нами. – Листая бортовую документацию, брат Никодим в который раз прослушивал аудиозапись состоявшегося разговора с Землей.
– Хоть на Марсе побываю… Как посмотреть на это, конечно, непредвиденная ситуация. – Женька отследил выключение записи сеанса связи и тщательно начал вводить данные в бортовой компьютер. – Вот откуда в здешней атмосфере столько метана, скажите? Как правило, его вырабатывают организмы в процессе своей жизнедеятельности, ну или при разложении выделяется опять же этих самых организмов. Ученые выдвинули много версий. Эх, мудрецы! Ответ-то на поверхности, теперь нам он становится понятным. Серють твари, за раз сотни килограммов, наверное, откладывают. Вы как хотите, а у меня теперь преобладает засранская теория о выбросе и появлении метана в атмосфере Марса. Буду защищать диссертацию о химическом составе этой планеты, так и назову: «Засранизм как следствие эволюции и развития марсианского гигантизма», можно и по-другому, например, «Эволюция и происхождение видов…». По-моему, уже где-то было? Ну ладно, все равно классно же придумал?
Брат Никодим недоуменно посмотрел на Саню, а тот на него, рассуждая вслух:
– Взмылина пригласи, не забудь, научным руководителем, он от такой шняги балдеет. Уверен, экспериментировать предстоит много: он покакал – ты проводишь анализы, ты навалил – он отделяет зерна от плевел. Нобелевская премия по химии, считай, Женька, у тебя в кармане.
Брат Никодим был рад хорошему настроению поредевшего экипажа, особенно в преддверии высадки на марсианскую поверхность.
– Потом и руки тебе не подашь, зазнаешься. – Саня демонстративно вытер ладонь о колено. – А внуки твои будут гордо рассказывать на уроках природоведения, что их дед сделал себе имя на дерьме, исползав на брюхе весь Марс в поисках истины.
Серьезным оставаться не было сил ни у кого. Смеялись дружно, беззлобно, как и надлежало среди друзей…
– Смотрите, огни! – Женька переключил монитор с обзора внешней обстановки на бортовой телескоп, чаще используемый для решения навигационных задач. – Сейчас наведу его на поверхность. Увеличиваю, нивелирую атмосферу, скорость движения. Ого, праздник у них, что ли, какой?
– Похоже, это наш район высадки. Не ошиблись, значит, в Центре управления полетами, молодцы!
– Зная, что мы по их души, и так веселиться?
– Заманивают, может?
– Непонятно. Да мало ли что там происходит.
– Командир, здесь? – Саня с Женькой указали на скопление ярких
