Я нарочито громко смеюсь.
– А кто подходит, Гейл, ты что ли? – уже раздражаясь, спрашиваю я. – Ты считаешь, мне не следует встречаться с Питом, потому что он, по-твоему, слишком хорош для меня? – наклонив голову, я прищуриваюсь. – Тебе не кажется, что это звучит немного лицемерно?
Рассматривая меня еще несколько мгновений, он легко вздыхает, потом отводит взгляд и качает головой.
– Мне Мелларк не нравится. А когда я вижу, как он… – напарник пытается изобразить что-то руками в воздухе, – как он лапает тебя…
– Ты меня осуждаешь? – возмущённо перебиваю я. – Знаешь, я более чем наслышана о твоих любовных подвигах от девчонок в школе. А сейчас ты обвиняешь меня в том, что у меня был один, Гейл, всего один парень?
– Если бы вместо меня на игры поехал “твой парень”, вы бы уже давно были мертвы.
В ответ я закатываю глаза.
– Так что могла бы хоть спасибо сказать, а не выливать мне на голову кучу претензий, – он складывает руки на груди. – Ты всю жизнь дальше своего носа ничего не замечала, а теперь, конечно, зачем встречаться с кем-то равным, когда подвернулась партия повыгоднее.
– Гейл, что за ерунду ты несёшь? Ты же знаешь, что для меня это все не имеет никакого значения. Ты ведешь себя странно. Ты такой… – я умолкаю, подыскивая нужное слово.
– Какой? – пристально глядя на меня, спрашивает он.
– Ты хороший друг. И ты меня немного пугаешь, когда ведёшь себя так, как сейчас. Есть еще одна вещь, – добавляю я. – Просто не хочу, чтобы ты неправильно понял.
– Какая вещь? – он произносит слова так, словно точно знает, о чем идет речь, но хочет заставить меня сказать вслух.
Я со вздохом прижимаюсь спиной к деревянной стене.
– Ты знаешь.
Поднимаю на него глаза и встречаюсь с его пристальным взглядом.
– Нет, не знаю. Ты все ходишь вокруг да около этой темы, будто боишься. Скажи наконец.
– Послушай, я не хочу тебя обидеть, – он продолжает прожигать меня взглядом, – ты мне дорог, очень дорог, Гейл, но мы друзья. А он мой парень, понимаешь?
Поигрывая желваками и скрестив руки на груди, Гейл пристально смотрит на меня. У него настолько строгие и холодные глаза, что я начинаю замечать прежде неведомые мне грани его души. Он страдает, и это не усталость от долгого бега, и не боль в раненой ноге – это ревность.
Делаю глубокий вдох, чтобы продолжить, но тут напарник шикает на меня. Его глаза сверкают в темноте, и он переводит взгляд в сторону двери. Теперь мы замираем оба.
Сквозь звуки леса я четко слышу шум колес.
Комментарий к Глава 2. Китнисс
А еще у работы появилась чудесная обложка, сделанная талантливой friendzoneking. Ксения, ты чудо!
https://funkyimg.com/i/2UwwW.png
========== Глава 3. Тодд ==========
С того самого дня, когда по телевизору объявили о ее смерти, прошла уже неделя. Я больше не позволял себе быть слабым. Ни разу.
Какая от меня была бы польза для Жаклин, если бы я расклеился? Разве у меня есть право жалеть себя, когда её мать была убита меньше десяти дней назад? Когда родная сестра погибла, пытаясь спастись из такого места, выбраться из которого невозможно?
Принял ли я ее смерть? Нет. Часть меня отказывается верить, и я все еще надеюсь, что это ложь Капитолия. Стало ли от этого легче? Тоже нет. Я никогда так не нуждался в том, чтобы обнять ее сильнее, чем сейчас, и я бы все отдал, чтобы она была здесь, со мной. Чтобы просто иметь возможность прижаться лицом к темным волосам, легко прикоснуться губами к уголку ее рта и провести кончиками пальцев по родной щеке. Но это невозможно.
Солнце спускается все ниже, разливаясь по воздуху мягким светом. Улицы дистрикта в столь поздний час еще живут и дышат, отовсюду раздается детский смех. Лето. От этого слова так и веет счастьем и жаждой жизни, разве можно ему не радоваться? Запах разогретой травы смешивается с теплым дыханием и жужжанием пчел, разбрызганных мохнатыми золотыми каплями по стеблям растений. Кто несчастлив в этом маленьком мире – виноват сам.
Но я стараюсь. Господь – свидетель, я стараюсь. Каждый день я просыпаюсь и говорю себе, что сегодня будет лучше. Сегодня настанет тот день, когда я избавлюсь от чувства боли, давящей на мою грудную клетку. Но потом приходят воспоминания и ощущение «без нее» вновь сжимает горло. Я не знаю, что делать с этой безысходностью. Я не умею жить без Китнисс.
Медленно переставляя ноги, я бреду по дороге, поднимая охристые облачка пыли. Каждый следующий шаг дается тяжелее предыдущего: ужасно болит спина, плечи, да и все тело.
Первое место, о котором я подумал, отправляясь на поиски работы неделю назад, конечно, была пекарня. С помощью прохожих я быстро нашел местную булочную, стоящую прямо в центре небольшого райончика недавно отстроенных домов. Объемы у них гораздо больше, чем были у родителей, ведь и население в дистрикте выше, но пекари в Седьмом оказались не нужны. Пожилой хозяин добродушно согласился нанять меня грузчиком, чему, признаться, я был бесконечно рад. Каждый мой день теперь начинается в 6 утра с разгрузки машины с мукой, сахаром, и прочими продуктами. На те деньги, что готовы платить в булочной, разумеется, не проживешь, так что, когда пару дней спустя ребята из города подсказали, что на лесозаготовке нужны рабочие руки, я, не раздумывая, согласился. Так и оказался в бригаде по валке леса.
Я никогда не боялся тяжёлой работы: родители с детства приучили нас с братьями к физическому труду. Но теперь я точно знаю: есть то, что я ненавижу больше всего в жизни. Топор. Да простят меня все лесорубы планеты, но более монотонного, скучного и бестолкового занятия невозможно представить.
Тяжело вздыхая, захожу в гостиную и, не снимая обувь, заваливаюсь на диван лицом вниз. Закрываю глаза и пытаюсь хоть немного расслабить ноющее тело. Кажется, у меня болят даже те мышцы, о существовании которых я не догадывался до этого момента.
– Тодд, это ты? – окликает меня Жаклин, выходя из кухни с большим пластиковым тазом в руках.
С тех пор, как мы оказались в Седьмом, она с головой погрузилась в уборку: чистит, моет, вытирает, пытаясь заполнить образовавшуюся в жизни пустоту хоть каким-то полезным делом. Она напоминает грустную тучу, готовую в любой момент пролиться слезами: ее губы больше не улыбаются, а глаза наполнены такой тоской, будто свет в них навсегда погас.
Я переворачиваюсь на спину и окидываю взглядом