Я практически начинаю засыпать под монотонное бормотание моей соседки, когда дверь в палату распахивается и на пороге появляется Джоанна Мейсон собственной персоной. И зачем только ее сюда принесло?
– О, доктор, как Вы? Что нового в городе чокнутых? – кричит она в коридор, высунув голову из палаты наружу. Её голос отражается от стен звонким эхом.
– На самом деле ничего особенного, мисс Мейсон, – слышно, как отвечает ей врач, делающий обход. – Все неприятности, происходящие здесь, неожиданно и загадочно прекратились, как только Вас выписали после ранения.
– Ах, ну, что я могу сказать? Видимо, совпадение.
– Вы пришли навестить мисс Кресту?
– Ага, – говорит она и, громко хлопая, закрывает позади себя дверь.
– Ты пришла, Джоанна, – щебечет морская красавица и оплетает тонкие руки вокруг ее шеи, словно ветви ивы.
– Разве я могла оставить тебя одну в этом удручающем крае белых стен и запаха хлорки, – стискивая ее в объятиях, отвечает Мейсон. – Но теперь у тебя хоть компания появилась. Скучно больше не будет.
Она разворачивается ко мне, и я отмечаю ее взгляд – в нем есть какая-то сила и серьезность, словно Победительница Дистрикта-7 на десятилетия старше, чем на самом деле.
– Что ж ты, птичка, еще даже не успела начать, а уже в больничке прохлаждаешься, – издевательским тоном говорит она, обращаясь на этот раз ко мне.
– Кажется, это не твое дело, – сурово отвечаю я.
– Ого, у птички прорезались зубки! – снова ухмыляется Джоанна, накручивая на палец прядь тёмных, как смоль, волос.
– По-моему, я сказала тебе оставить меня в покое, – произношу я как можно более невозмутимым тоном, стараясь не реагировать на её колкость.
– Да ладно тебе, не злись, – нараспев тянет она. – Я всегда такая – не принимай на свой счет. Мы еще подружимся, вот увидишь.
Очень сомневаюсь, что я когда-то смогу спокойно общаться с этой ненормальной без угрозы вновь поцапаться.
– Ты раздражаешь, – сквозь зубы цежу я.
– Что ж, это, дорогая моя, не новость! – Мейсон нагло приземляется на край моей кровати и неожиданно хватает меня за руку. – Нас всех тут уничтожили, – она заглядывает мне прямо в глаза, наклоняясь ближе, и я вижу всю глубину отчаяния, скрытую за броней сарказма и издевок, – так что, чем быстрее ты перестанешь себя жалеть, тем легче будет выбраться из этого ада. Я видела, что ты боец, поэтому хватит сопли на кулак наматывать! Ты считаешь меня чокнутой, повернутой на Восстании? Поверь мне, не все войны ведутся из-за власти, месть – тоже неплохой повод!
– Не надо, Джо, не приставай к Китнисс, – защищает меня соседка, – Ты принесла то, что я просила?
Она тут же разворачивает корпус в сторону Энни, словно не было пары минут откровения между нами, и вновь, будто издеваясь над происходящим, широко растягивает улыбку.
– Ты имеешь в виду ту вещь, которой я угрожала яйцам медбрата в прошлый раз? – саркастически интересуется Победительница из Седьмого. – Конечно, принесла. Эти изверги-врачи не позволяют держать тут никаких острых предметов, так что спрячь хорошенько, рыжая попка, для самообороны пригодится.
Она ныряет рукой в карман куртки и, подмигивая, достает оттуда небольшие металлические ножницы.
– Мне не нужна оборона, Джо, –улыбаясь говорит Энни. – Мне нужно лишь подстричь челку, ты мне поможешь? – спрашивает у нее Креста, пропуская гладкие пряди, падающие на глаза, между пальцев.
Мейсон делает наигранно грустные глаза и, припечатывая инструмент ладонью к столу, делает пару шагов в сторону выхода.
– Прости, но это не по моей части, дорогуша. Мое оружие – топор, с более мелкими предметами я справляюсь с трудом. Могу и покалечить ненароком. Попроси свою новую соседку. Надо же ей хоть как-то настроение поднять.
Она протягивает руку к двери, как вдруг полотно резко распахивается, чуть не ударив Победительницу по лицу, но Джоанна вовремя отскакивает назад. Нужно признаться, я впечатлена быстротой ее реакции. В дверях появляется Гейл.
– Ты чуть меня не убил, олух несчастный, – она добавляет ещё пару “крепких” слов и резко бьет его кулаком по плечу.
– Прошу прощения, – извиняясь, Хоторн отходит с дороги, освобождая ей путь. Мейсон оборачивается и, бросив оценивающий взгляд на напарника, подмигивая, выдает самую неожиданную фразу.
– Классная задница!
Всегда считала, что Гейла невозможно смутить, но, кажется, ей это удалось. Я что действительно сейчас улыбаюсь?
– Но с твоим красавчиком, разумеется, не сравнится, – переводя взгляд на Энни, снисходительно добавляет она.
Виляя бедрами и бормоча себе под нос что-то о том, что все симпатичные парни вечно достаются безмозглым, она скрывается за дверью, и нам слышно только, как еще один врач становится жертвой ее острого языка.
– Не буду вам мешать, – быстро проговаривает Энни и, спрыгивая на пол, босиком убегает из палаты.
– Постой, – кричу я, – обувь хоть надень… – но ее уже и след простыл.
Гейл долго мнется на пороге, не решаясь подойти. Его руки по обычаю засунуты в карманы, а взгляд пытается отыскать изъяны в стыках кафельной плитки под подошвами грубых ботинок.
Мы разговариваем без слов. Когда он, наконец, поднимает взгляд, в его глазах сожаление и стыд. За то, что все случилось именно так… а у меня – боль и гнев, по тем же причинам. Если бы я могла залезть в какую-нибудь дыру и просидеть там до конца своих дней, так бы и сделала. Но имею ли право?
– Не смотри на меня так, – нарушая повисшую тишину, тихо говорит напарник. – Я даже не мог предположить… – он запинается, но мне не нужно больше слов, потому что я знаю – это правда. Гейл может быть жестким или прямым, но он всегда был честен со мной.
Прямо сейчас я хочу наорать на него, ударить, просто развернуться и сбежать, но понимаю, что это нечестно. Ведь он не виноват в моих потерях. Не виноват и в том, что его семья спаслась, когда моя рассыпалась
