Окидываю взглядом помещение, я здесь впервые: повсюду расставлены рабочие столы, стулья, доски с таблицами и картами, списки зданий и объектов военного назначения. В центре комнаты небольшой монитор.
Собрание уже в полном сборе, никто не обращает внимания, когда мы с напарником входим внутрь. Взгляды народа устремлены на голографическую проекцию на свободной бетонной стене. На экране президент Тринадцатого, Альма Коин, дает краткие указания, рассказывая новичкам о принципах борьбы с политическим строем Капитолия.
Хорст и прочие преданы ей всей душой, но я, каждый раз слушая заученные речи, считаю, что слишком рано ей безоговорочно доверять. Наши руками она пытается проложить себе путь наверх, но мне плевать, я здесь не за этим. Мятежники же свято верят, что она сделает все то, о чем так пламенно вещает с экранов.
Прислоняюсь к двери плечом и присоединяюсь к просмотру агитационного материала. Трансляция заканчивается, и все испускают радостный клич. Почему в этот момент я всегда чувствую себя настолько мерзко?
Окидываю взглядом толпу. Многим нет даже семнадцати. Тринадцатый знает не понаслышке, что легче всего завладеть умами людей в те времена, когда сознанием каждого владеет растерянность и тревога. Засеяв эту благодатную молодую почву зёрнами страха и жаждой мести, можно собрать очень токсичный урожай и использовать его как оружие, поражающее любого противника.
– Что-то ты не очень рад, – толкая меня плечом, отмечает напарник. – Все еще не доверяешь нам, Янг, почему?
– Я никому не доверяю, – не лукавя, отвечаю я.
– Это понятно, в наше время сложно научиться верить людям, но ведь ты все еще здесь. Сколько уже месяцев я вынужден тебя терпеть? – несколько своеобразно шутит он, хотя доля правды в его словах имеется. Ведь именно Хорсту пришлось обучать меня владению оружием, стрельбе и прочей военной подготовке.
– Шесть. Уже шесть месяцев, – сухо констатирую я. – Сотни людей в разных дистриктах по всей стране вас поддерживают, поэтому мне остается лишь верить, что дорвавшись до власти, вы не сделаете поворот кругом.
– Поверь Янг, Тринадцатый изо всех сил постарается сдержать свои обещания. У них демократия, народ решает, скоро и у нас в дистриктах будет также.
– Время покажет, – тихо добавляю я. – Почему мы сегодня здесь? Обычно же нас собирали у лесопилки?
– Полковник приказал нам двоим явиться. Видимо, наконец, и для нас с тобой нашлось дело, – «полковником» мятежники называют руководителя сопротивления в Седьмом. На самом деле у него даже воинского звания нет, но имя прижилось, да так и оставили.
Не знаю, что именно понадобилось от меня, но, принимая решение присоединиться к Сопротивлению, я знал, что когда-то его лидеры потребуют отдать себя взамен. Раз за разом, собирая по крупицам до безумия тяжело достающуюся информацию, я хватаюсь за факты. Так уж у меня голова устроена. Что-то не сходится в исчезновении Китнисс и Гейла, и пока я не узнаю, что именно произошло, не смогу успокоиться. Поэтому я здесь.
Правда, моя подпольная деятельность не обходится без жертв, ведь больше всего на свете, я ненавижу лгать Жаклин. Каждый раз, покидая дом, я вынужден сочинять новый повод. Однако встречи проходят не так часто, поэтому девушка не догадывается, а мои гневные речи в адрес мятежников только подкрепляют её веру в мои неуклонные принципы. Ей здесь не место, а узнай она правду, сразу кинулась бы в самое пекло, поэтому изо дня в день я убеждаю себя, что моя ложь ей во благо.
Толпа вновь вскидывается в радостном кличе, и на её шум из-за двери закрытой комнаты выглядывает пожилой усатый командир со строгим лицом. Окидывая взглядом происходящее, он разворачивается к нам.
— Янг, Хорст?
— Так точно, — отвечаем мы хором, словно сговорившись.
— Следуйте за мной, — чеканит он сухо и резкими шагами удаляется вглубь по длинному коридору. – Двенадцать месяцев назад был сформирован этот объединенный штаб сопротивления, – начинает он рассказ, подкуривая сигарету, – который ставил цели перед более мелкими соединениями и по мере сил помогал Восстанию чем мог. Сейчас же основные задачи, которые возложены на нас – это разведка и подрывные работы.
Мы полубежим, полуидем следом за ним, стараясь не отставать.
– Как у вас с физикой и химией дела обстояли в школе? – задаёт он вопрос, выдыхая клубы дыма.
– Да вроде нормально, – переглядываемся мы.
– Отлично, потому что те знания вам понадобятся. Сегодня вам двоим назначат место и время занятий с инструктором. Уж поверьте, он вывернет вас на изнанку и заставит вспомнить даже то, чему вас и не учили. Вопросы есть?
Знал бы он сколько у меня вопросов, и вряд ли этот человек в состоянии на все из них ответить. С руководителями такого уровня я ещё не сталкивался, поэтому решаю попытать удачу, задавая самый главный из них.
– Сэр, мы сейчас смотрели обращение президента Коин, и мне давно не дает покоя одна мысль, – начинаю я, стараясь не слишком показывать свою заинтересованность. – Можно ли как-то попасть в Тринадцатый?
– Никак. Да и зачем тебе это? – сухо отвечает полковник. – Они же живут под землей, будто в погребе. Поверь мне, Янг, там нечего делать.
– Мне нужно найти одного человека, – торопливо добавляю я, будто лимит моего времени сейчас закончится, – узнать, по крайней мере. Только никто из местных не может помочь.
– Единственный человек в Седьмом, имеющий разрешение на пребывание в Тринадцатом – это наш лидер – Джоанна Мейсон. Но она больше не посещает дистрикт, ибо ее портрет на каждом столбе. Слишком большой риск оказаться схваченной.
– А с ней как-то можно связаться?
– Тебя не учили, что есть такое слово, как субординация, Янг? Для начала сделай что-то полезное для общего дела сам, а потом уже поговорим.
– Да, я понял, – тараторю я. – Если от меня будет польза, я могу рассчитывать на Вашу помощь?
– Знаешь, мы тут предпочитаем говорить не «если», а «когда», – отрезает он.
Независимо от того нравится мне это или нет, полковник явно дает понять, что разговор окончен.
Встречаюсь взглядом с Хорстом и пожимаю плечами. Что ж, кажется, моя фронтовая служба в качестве диверсанта началась…
Комментарий к Глава 7. Тодд
Надеюсь, мои читатели не закидают меня тапками за то, что в прошлой главе я открыла не все намеренья Тодда относительно участия в Восстании. Но, как я и говорила, мыслей
