Я взглянула на Хэла. Он побледнел и выглядел потрясенным. Хэл отпустил мою руку, шагнул к столу, но мужчина не повернул головы. Он словно не догадывался о том, что Хэл здесь, рядом.
Сходство между ними двумя было просто поразительным. Они казались бы близнецами, не будь один из них намного старше другого.
– Это твой отец? – спросила я Хэла.
Моих слов мужчина в очках тоже не услышал, а только продолжал делать записи в своей книге.
– Да, – напряженным тоном ответил Хэл. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к отцу, но рука прошла насквозь – перед нами был не человек, а лишь его призрачный образ.
Все это было совершенно не похоже на другие зеркальные книги. Перед нами была не придуманная кем-то история. Перед нами было воспоминание.
Отражение памяти Хэла.
– Пойдем посмотрим, что тут еще есть, – сказала я, подхватив Хэла за руку.
Он покорно позволил вывести себя из комнаты, ошеломленно озираясь вокруг.
Мы вышли в коридор, по которому мимо нас пробежал маленький мальчик. В одной руке он держал извивающегося рыжего котенка, а в другой руке – синий бумажный флажок.
– Мама, мама! – кричал мальчик. – Я нашел его!
Хэл застыл на месте.
– У нас пропал один котенок, – медленно произнес он. – Мы думали, что его схватил волк, но он, оказывается, просто спал, свернувшись калачиком, в моем ящике с игрушками. Позже, став уже большим котом, он любил спать у меня на плече. Я звал его Лев.
Мы пошли дальше по коридору и вскоре попали в гостиную. На диване сидела элегантная молодая женщина, заплетая свои длинные светлые волосы. У ее ног возился немного повзрослевший мальчик Хэл.
– Но я хочу поехать с Иллией! Я уже достаточно большой!
– Подрасти еще немного, мой милый.
– Но мне уже двенадцать.
– Когда вырастешь, папа купит тебе лошадь, Хэлварад.
– Я не хочу лошадь. Я хочу с Ириной!
– Мы не можем всегда получать то, что хотим.
За широкими окнами гостиной виднелся темно-зеленый лес.
Опять лес. Всегда лес.
Я моргнула, и мальчик Хэл исчез вместе с матерью. Гостиная опустела.
Стоявший рядом со мной Хэл дрожал как в лихорадке.
– Ирина была моей сестрой. На шесть лет старше. Она уехала, чтобы выйти замуж. Больше я ее никогда не видел.
– И был один, – тихо добавила я. – Бо́льшую часть детства ты был один.
– Я всегда был один, – поправил меня Хэл и направился к окну. Я двинулась вслед за ним.
За окном в сторону леса скакал белокурый юноша на гнедом коне. Даже на расстоянии я узнала в нем Хэла. На этот раз он был не намного моложе того юноши, что стоял рядом со мной.
Лес. Почему, куда ни посмотри, обязательно увидишь лес?
Глаза Хэла блестели от слез.
– Приближаться к лесу мне было запрещено, – словно отвечая на мой молчаливый вопрос, сказал Хэл. – Меня всю жизнь учили бояться леса. Но я не смог устоять. Я все равно пошел туда.
– Хэл?
Его лицо застыло.
– Нет, не хочу больше ничего вспоминать, – сказал он, поспешно отступая от окна.
– Но что тогда случилось? Что там произошло? – спросила я, еще раз взглянув на уже въезжавшего в лес всадника. Секунда, другая, и он уже скрылся за деревьями. – Что там произошло?
Но Хэл выкрикнул какое-то резкое, непонятное мне слово, и сцена погасла, а мы вновь очутились в темном коридоре.
– Оставь меня, – сказал Хэл. Он упал на колени и низко повесил голову, закрыв лицо руками.
– Хэл, скажи мне, что случилось.
Он вскинул голову и выкрикнул, гневно сверкая на меня своими глазами.
– Оставь меня!
Я повиновалась.
Я шагнула в первое попавшееся зеркало, и темный коридор пропал, растаял вместе с Хэлом.
Я очутилась в обычной зеркальной книге и стояла на холме под высоким деревом. К моему огромному удивлению, здесь же оказалась Мокошь, одетая в прозрачное фиолетовое платье, удивительно подходившее к ее глазам.
– Эхо! Как давно я не видела тебя! – воскликнула она. – Куда же ты пропала? На этот раз ты расскажешь мне про него? Про своего таинственного другого читателя?
И она хитро подмигнула мне.
Я чувствовала себя сломленной, готовой развалиться на куски игрушкой. Я поняла, что хочу рассказать о Хэле. Мне просто необходимо выговориться. Но говорить об этом с волком казалось мне неправильным.
И я все-все рассказала Мокошь, когда мы вновь оказались в ее комнате на летучем острове, где за окном мерцали звезды. Мокошь слушала меня сначала с жадным интересом, но затем все больше начала мрачнеть. Когда я закончила, она с тревогой сказала мне:
– Мне кажется, что я должна взять тебя под свою охрану. Ты же понятия не имеешь, что ему от тебя нужно.
– Ему ничего не нужно, – ответила я. Меня раздражал ее тон. – Хэл мой друг.
– А почему тогда он неискренен с тобой? Почему не расскажет о том, как он оказался запертым в зеркальных книгах? Может быть, он опасен? А может быть, книги – это его тюрьма.
Я вскочила на ноги, подошла к окну, вздрагивая от нервного возбуждения.
– Он сказал, что причинит тебе боль, – добавила Мокошь. – И сам предупредил, чтобы ты избегала его и держалась подальше.
– Он никогда не причинил бы мне вреда.
– Эхо, ты не можешь знать этого. Тебе нужно быть осторожнее.
Я посмотрела на Мокошь, на ее прекрасные глаза, в которых отражался звездный свет, на безупречно уложенные волосы, великолепное платье. Одним словом, сама Мисс Совершенство даже в ее собственном, близком к идеальному, мире. Мне стало жаль, что я пришла сюда.
Быстро подыскав первый попавшийся предлог, я ушла и в целости и сохранности возвратилась в библиотеку Дома-Под-Горой.
Глава 22
Я не ожидала вновь встретить Хэла после того, как он так твердо и решительно расстался со мной. Я должна его оставить. Однако Хэл дожидался меня в первой же зеркальной книге, в которую я вошла на следующий день. Он со страдальческим видом стоял в одиночестве на вершине горы, и холодный ветер развевал его волосы. Под горой раскинулся лес.
Опять лес. Всегда и везде лес.
– Встретимся в «Звездной тени», – тихо сказал мне Хэл. – Я хочу кое-что тебе показать.
Я кивнула, и он добавил, натянуто улыбнувшись:
– Там есть старый, заброшенный во время войны концертный зал. Я буду тебя ждать в нем.
А затем Хэл исчез.
Я отдала приказ библиотеке, и передо мной немедленно замерцало зеркало. Я шагнула в него, и вышла на холм, освещенный яростным светом звезд, а под холмом лежал превращенный в руины город.
Я спустилась туда, долго бродила по извилистым улицам, пробираясь через завалы и стараясь не присматриваться к темным пятнам на мостовой. Наконец мне встретился мальчик с окровавленной повязкой на голове и объяснил, как я могу пройти к концертному залу. Это было большое, увенчанное стеклянным куполом здание неподалеку от центра города. Где-то поблизости слышался плач и пронзительные крики. Вздрогнув, я как можно скорее вошла
