– Я ждала тебя, Эхо Алкаева, – прозвучал ее медленный, невнятный голос, похожий на треск костра и звук ненастроенной скрипки. Я сразу узнала этот голос.
– Вы – Огненная женщина, – сказала я, поднимая голову, и добавила, слегка подумав: – А еще Королева фей.
– Я становлюсь ими на некоторое время. Но они ничего общего со мной не имеют.
Я внимательно смотрела на женщину. Кожа у нее была крапчатой, словно поверхность прибрежной гальки, а глаза, казалось, и вовсе оставались бесцветными.
– Тогда кто же вы?
– А кто есть каждый из нас? – улыбнулась она, широко поведя по сторонам своими руками. – В этом мире истина всегда скрыта от глаз, не правда ли, Эхо?
Я невольно коснулась своего лица и покраснела от стыда. Гладкое, без единого шрама лицо у меня действительно могло существовать только здесь, в мире зазеркалья. В реальной жизни оно было совершенно иным. Поэтому я промолчала, ничего не могла ответить.
– Я наблюдала за тобой, Эхо Алкаева, и хочу посмотреть на твои дальнейшие действия. Ты уже во всем разобралась?
У меня по коже пробежал холодок. Смех призрачных танцоров вдруг стал резким, неприятным, сулящим опасность.
– Что я должна была понять?
Женщина вновь улыбнулась, но глаза ее вспыхнули оранжевым огнем. Тут я действительно поняла, кто она. Эта мысль ударила меня словно молотом. Чувство грозящей опасности переросло в давящий страх, от которого хотелось скрыться.
– Вы та самая «она», о которой так часто говорил волк. Вы – королева леса. Это вы собрали по кусочкам Дом-Под-Горой. Это вы заперли в нем волка. И, я думаю, это именно вы заколдовали его.
Она смотрела на меня с неприкрытым удивлением. От ее тела на меня накатывали волны горячего воздуха. Нестерпимо горячего.
Это она была тем ревущим пламенем за дверью моей спальни. Это она пыталась похоронить меня заживо, когда я сбежала от волка и очутилась в ее лесу.
Я невольно попятилась назад.
– Бедная девочка. Потерянная, разбитая, никому не нужная. С лицом, которое сам дьявол отметил ради своего удовольствия. Право, не знаю даже, как изменить твою судьбу. Ведь ты так ничего и не поняла. Должна признаться, я удивлена.
– Чего я не поняла?
Она подняла палец, и на его кончике вспыхнуло крошечное желтое пламя, погасшее через мгновение.
– Как разрушить чары. Вот чего ты не поняла.
Весь мир вокруг меня словно застыл. В горле пересохло и саднило. Ужас и надежда боролись во мне, словно лев, схватившийся с медведем в смертельной схватке.
– Скажите мне. Скажите, как их разрушить.
– Есть одна вещь, которая настрого тебе запрещена, – заговорила Огненная женщина, складывая руки на коленях. – Есть одно правило, которое ты обязана соблюдать. Тебе нужно переступить запрет, – ее глаза потемнели, стали непроницаемыми, как ночь, а на губах играли язычки пламени. – Только это разрушит чары. Только это освободит его.
Я подумала о лампе, об искре света в непроглядной тьме.
– Я вам не верю.
Теперь огненные язычки заплясали уже и на кончиках ее волос.
– Ты решила, что это слишком простой ответ, – усмехнулась она. Я сделала еще один шаг назад от наплывающего от нее волнами нестерпимого жара. – Ты искала правду? Она всегда проста, но это не делает ее легкой.
– Кто вы такая? – гневно спросила я. – И зачем вы его держите в западне?
– Моя дорогая Эхо, – женщина поднялась с трона. С ее волос дождем сыпались искры, прожигая черные пятна в траве. – Это произошло не по моей вине. Он сам выбрал это. Сам выбрал меня. В конечном итоге они все так поступают. Он сам пришел ко мне в лес. Он любил меня. А я его спасла. Сделала так, чтобы мог жить вечно, – она протянула ко мне руку, по которой змеились огненные ручейки. – Ну, а ты, Эхо Алкаева? Ты хочешь жить вечно?
Феи окружили меня. Показалось, что меня вдруг стало затягивать в водоворот. Совсем низко над головой проносились яркие звезды – будто я легко могу коснуться их, стоит лишь поднять вверх руку. Мне в уши наперебой нашептывали сладкие вкрадчивые голоса фей, но я напрасно напрягалась, пытаясь разобрать в них хотя бы одно слово – они сливались, словно звуки отдельных капель в шуме дождя. Но я прекрасно понимала, о чем говорят эти голоса – о том, как хорошо, как сладко мне будет навсегда остаться с ними.
За спиной пульсировал раскаленный воздух. Я обернулась и увидела Королеву на фоне охваченного огнем леса. Она улыбнулась и сказала, глядя мне прямо в глаза:
– Делай свой выбор, Эхо Алкаева. Ты хочешь остаться со мной?
Я уже открыла рот – сказать, что да, хочу, как у самого моего уха внезапно прозвучал резкий голос:
– Нет! Не будет этого!
Чья-то рука схватила мое запястье. Я повернула голову и увидела испачканного грязью Хэла с диким взглядом.
– Бежим! – выдохнул он и потащил меня за собой.
Я споткнулась, но даже не успела испугаться того, что могу упасть, – Хэл поддержал меня. Как только я восстановила равновесие, мы со всех ног рванули прочь.
Мы бежали, бежали, бежали…
Я даже не скажу, как долго мы пытались оторваться от нее, проскакивая сквозь призрачных сладкоголосых фей, спасаясь от ужасной Лесной королевы. Я слышала, как она ревет позади нас, как бушует за спинами пламя. Она не хотела выпускать нас на свободу.
И все же мы прорвались, проскочили сквозь последнюю из фей и выбежали из леса на широкий луг. На небе сияло солнце, но его свет показался мне сейчас бледным в сравнении с безумным мерцанием звезд, которые мы оставили позади.
Я задыхалась и все еще цеплялась за Хэла, но он сбросил мои руки, сам схватил меня за плечи и, яростно их встряхивая, закричал:
– О чем ты только думала?
Я отпрянула от него. Хэл отпустил меня, яростно ругаясь на чем свет стоит.
– Прости меня, Хэл, – виновато потупилась я. – Мне очень жаль. Я виновата, прости…
Он как-то моментально остыл. Гнев на его лице сменился выражением глубокой печали.
– Это не твоя вина, Эхо.
– Я хотела помочь тебе, – пролепетала я. – Я всего лишь пыталась…
– Знаю, – перебил он меня. – Я знаю.
Хэл обнял меня. Я уткнулась ему в грудь. От него пахло листвой и солнцем, ветром и звездным небом.
– Я очень скучаю, когда ты покидаешь меня, Эхо, дорогая, – тихо сказал он.
Я подняла и запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Я не собираюсь покидать тебя. Никогда.
– Эхо, – сказал Хэл таким тоном, словно сердце его разрывалось от боли. – Эхо, дорогая моя.
Он нежно-нежно взял меня за подбородок, а затем наклонился и поцеловал.
Глава 24
Губы у Хэла оказались теплыми и мягкими, немного солоноватыми и слегка хмельными. Мне хотелось навсегда раствориться в этом поцелуе, но Хэл отстранился от меня. Я увидела его глаза – полные тайны и невыносимой тоски.
– Она лжет, – сказал он. – Она всегда лжет. Что бы она ни
