После завтрака мы готовимся выйти в поход.
Иван купил мне новые сапоги, оленью шубу с меховым капюшоном, шерстяные носки и мужские брюки – тоже из оленьей шкуры. Увидев эти брюки, Айседора цыкает и качает головой, но Иван со смехом объясняет ей.
– Ничего, она не на бал собирается, любовь моя. А в платьице по тундре не пройдешь.
Еще Иван раздобыл для нас обоих снегоступы, принес туго набитые провизией сумки, меховые спальные мешки, спички и огниво на тот случай, если они закончатся. Еще у нас есть туго сложенная и крепко связанная палатка, которую он уже приторочил к одному из пони. Для нашего путешествия Иван купил двух пони – черного и серого.
Пока Иван вышел готовить в дорогу пони, Айседора помогает мне переодеться в углу чума. Брюки и рубашка свободно болтаются на мне – за предыдущие несколько недель скитаний я изрядно похудела – и я крепко стягиваю их ремешком. Шуба очень теплая. Я чувствую это, даже еще не застегнув ее.
Айседора дает мне платок на голову. Он красивый, синий, расшитый удивительными золотыми жар-птицами. Я завязываю его на затылке, затем сажусь натянуть носки и сапоги. Закончив одеваться, снимаю с пальца кольцо с изумрудом и протягиваю его Айседоре.
– Я хочу, чтобы вы взяли его. Пусть оно будет гарантией того, что я верну вам Ивана.
Она отрицательно качает головой и отвечает, закрывая мою ладонь с лежащим в ней кольцом.
– Не надо, голубка. Иван всегда возвращается. Ваше путешествие будет удачным.
Стряхивая налипший на сапоги снег, в чум входит Иван, и наш разговор обрывается.
– Мы готовы, – говорит Иван.
– Спасибо вам за все, – говорю я Айседоре.
– Счастливого пути, – говорит Айседора и целует меня в голову. Внезапно охватывает жгучая тоска по отцу.
Я целую Сату и шагаю на улицу, оставляя Ивана и Айседору наедине – попрощаться.
Спустя несколько минут Иван выходит из чума. Следом за ним появляется Айседора с закутанной в меха Сату на руках.
Иван хлопает меня по плечу, и я иду за ним туда, где уже стоят и ждут навьюченные пони. Я запахиваю шубу. Небо над нашими головами хмурое, но снег еще не пошел, хотя ветер дует довольно резкий, порывистый. Я забираюсь верхом на одного из пони и крепко сжимаю в руках поводья.
Иван поднимает на прощание руку, затем садится на своего пони и трогает его с места.
Я оглядываюсь на Айседору и Сату, но быстро отвожу взгляд. Мысленно молю Бога, чтобы Иван возвратился домой целым и невредимым. И чтобы Королева волков не причинила вреда Айседоре и Сату, пока его не будет дома.
Глава 31
Первый день пути мы по большей части проводим в седле – вначале осторожно спускаемся по извилистой тропе с горы, затем пересекаем широкие заснеженные поля. Ближе к вечеру тучи рассеиваются. Вдали на горизонте появляется высоко уходящий в небо горный хребет.
Иван – спутник тихий, спокойный. Меня продолжает глодать чувство вины за то, что я заставила его покинуть Айседору и Сату. Но при этом очень рада знакомству с Иваном.
Сегодня снег так и не пошел. От спины пони идет тепло, которое поднимается вверх по позвоночнику и согревает меня, поэтому мне не холодно. Только нос слегка покалывает. А еще я никак не нарадуюсь толстым теплым варежкам – они защищают руки от мороза.
Часть пути мы проходим пешком, чтобы дать небольшой отдых нашим пони. В это время ведем их на поводу по белому насту. Небо на горизонте начинает краснеть. Иван говорит, что пора остановиться на ночлег.
Мы разбиваем лагерь, почти уже добравшись до края тени, которую отбрасывает на закате горный хребет – довольно много прошли для одного дня. Иван достает и разворачивает палатку. Я помогаю установить ее, придерживая шесты, которые он вбивает в мерзлый снег и потом натягивает на них оленьи шкуры. Затем Иван разводит немного в стороне от палатки костер. Я нарезаю вяленое мясо, достаю сухари, завариваю чай.
Потрескивает огонь, бросая красные отблески на наши лица. Уютно жуют овес из подвешенных к мордам мешков пони. Мы с Иваном не спеша едим, долго пьем чай и молчим. Это добрая, дружеская тишина, в которой нет ни тени напряженности. Я устала за день и встревожена, но вместе с тем очень рада, что нахожусь, наконец, на пути к Хэлу – на пути к искуплению вины, исправлению своей ошибки.
– Дальше будет не так просто, – замечает Иван, прихлебывая чай из жестяной кружки. – Путь долгий и трудный. Я хочу быть уверен, что ты готова к испытаниям. Не стал говорить при Айседоре, но ни один смертный, ушедший от деревни дальше, чем можно пройти за два или три дня, назад не возвращался. Скажи, ты действительно уверена, что хочешь проделать этот путь?
Мне не нужно даже закрывать глаза, чтобы представить перекошенное от ужаса лицо Хэла, стоящего на коленях в снегу.
– Уверена.
Больше Иван ни о чем меня не спрашивает.
Спать мы ложимся в палатке, по разные стороны от вбитого в центре шеста. Я устраиваюсь на ночь, не снимая шубы, зарывшись прямо в ней в меховой спальный мешок. Я быстро засыпаю. Мне снится рыдающий в темной норе Хэл и Мокошь с короной в волосах. И колючий лес, окружающий чум, в котором сидят Айседора и Сату. А еще мне снится Королева волков. Она смеется и кричит мне: «Я же говорила тебе – вернись! Но ты не послушалась меня, не захотела!»
А потом я вижу свадьбу Хэла и Мокошь в лесу. Они вместе сидят на серебряном троне, и деревья склоняются перед ними, покоряясь их воле.
Хэл улыбается, но глаза у него безжизненные, пустые.
Мы достигаем подножия гор и начинаем подниматься вверх. Тропинка, которую прокладываем по обледенелым скалам, слишком крута, чтобы ехать верхом на пони. Поэтому мы идем пешком и ведем пони на поводу. Первым шагает Иван со своим черным пони, за ним я с моим сереньким. Ветер злится, завывает, швыряет в лицо мелкие колючие льдинки. Но трудный подъем согревает мышцы, поэтому я не мерзну.
Иван поет. Ветер доносит до меня обрывки песни – у нее непонятные слова и очень красивая, навязчивая, грустная мелодия. Интересно, где Иван находит силы, чтобы еще и петь, поднимаясь в гору? Мне не хочется, чтобы Иван прерывал пение – оно заглушает вездесущий смех Королевы волков, долетающий до меня в каждом порыве ветра.
На ночь мы останавливаемся возле самой горной вершины – в пещере, рядом с которой есть довольно широкий каменный выступ. В пещере достаточно места, чтобы развести костер. Дым от него вытягивается в щель в потолке. Палатку
