Нимуэ соскользнула с седла и рванула через дорогу.
– Нимуэ! – зашипел вслед Артур.
Она ускорила шаг, поднырнула под ветви и побежала к лошадям. За спиной слышались приглушенные ругательства Артура. Когда, приблизившись к лошадям, Нимуэ вытащила Меч Силы, животные принялись фыркать и нервно переступать на месте. Она с легкостью срезала с их седел спальные мешки, кошели, полные монет, свертки с едой и меха для питья. Все сыпалось на землю. Нимуэ проигнорировала Артура, который размахивал руками, словно сумасшедший, побуждая ее вернуться, и указала на украденные вещи. А затем обернулась туда, откуда доносились голоса, и сжала теплую рукоять меча.
Она чувствовала – он жаждет крови.
Как и она сама.
Казалось, ее ярость переплавляется в железо, вливается в меч, словно еще один стальной слой, затачивает и закаляет его лезвие. А еще казалось, что ее вот-вот стошнит, но вовсе не от дурноты, а от невероятной, чудовищной жажды. Рубить. Убивать. Кормиться. «Будто загнанный волк», – подумала она. Настало время выпустить демонов на свободу.
Тропинка спускалась вниз к тому, что казалось поляной, окруженной огромными валунами.
Нимуэ прошла вдоль каменной стены к краю большого зеленого пруда, сокрытого за известняковыми скалами, что щедро поросли мхом. Скорчившись в грязи, в нескольких футах от края воды, она осторожно выглянула из-за скалы.
Красные Паладины стояли на противоположном берегу, всего в семидесяти шагах от Нимуэ. От ярости перехватывало горло, стоило только вспомнить, как пронзительно кричали распятые на крестах Небесные Люди, пока огонь опалял их плоть.
«Настало время отомстить, – подумала Нимуэ. – За всех».
Двое паладинов плавали в пруду, смеясь и плескаясь, словно дети, а еще четверо сидели на берегу и набивали животы едой. На грязи раскинулось развернутое одеяло с захваченными трофеями – похоже, жалкие пожитки людей из каравана: религиозные тотемы, подсвечники, несколько крошечных детских игрушек.
За спиной Нимуэ хрустнула палка. Обернувшись, она увидела Артура.
– Какого черта ты творишь? – шепнул он.
Нимуэ натянула на голову плащ, а туфли, наоборот, сняла и оставила в грязи, когда подползла поближе к воде. Артур энергично мотал головой, убеждая ее остановиться. Она же прижалась грудью к земле, зарываясь в нее пальцами, а затем сделала глубокий вдох и нырнула в пруд, извиваясь, словно змея.
Сквозь темную воду Нимуэ размыто видела каменное дно; потянувшись, она коснулась его. Во второй руке Нимуэ держала Меч Силы, сверкающий изумрудным светом. Она услышала приглушенные звуки игры, что затеяли паладины, а вскоре смогла различить и их бледные голые ноги, болтающиеся в воде.
Где-то на поверхности один брат схватил другого за шею и, смеясь, утянул под воду. На глубине он проплыл мимо, ткнув друга локтем в промежность, и тот вынырнул, судорожно хватая ртом воздух. Они снова оказались по разные стороны. Монах, одержавший верх в предыдущей схватке, подплыл к своему другу и вдруг заколебался, нахмурился и, наконец, исполнился благоговения: в воде под ним проплывало лицо девушки. Идеальное, почти кукольное – волосы разметались в причудливом танце, а в открытых глазах мелькали отблески зелени от воды. Монах принял ее за водную нимфу, о которых повествуют языческие предания, и попытался было заговорить – но тут идеальный серебряный клинок вонзился ему в голову, от нижней челюсти до затылка, где вышел кончик лезвия. Исполнив свое дело, меч выскользнул, тело монаха на мгновение подбросило волной, лицо скрыла завеса крови – и он пошел ко дну.
Второй брат неуверенно моргнул, не вполне доверяя тому, что только что узрел. Он видел, как в пруду появляются темные облака крови, а когда зачерпнул воду рукой, обнаружил, что она покраснела. И тут темноту прорезала изумрудная молния. Меч вошел ему в грудину под углом, проткнул сердце и легкое и вышел через спину. Монах поперхнулся красным туманом, наполнившим горло, и рухнул вниз лицом, как и его собрат мгновение назад.
Вода раздвинулась, выпуская Нимуэ: в кулаке она сжимала меч, а кровь паладинов пропитывала одежду с чужого плеча. Сокрытое гудело и пульсировало в ушах. Она не ощущала, как холодна вода в пруду, ибо сердце ее наполнилось жаром крови. И она смеялась, холодным, темным смехом, идущим из глубины ее существа. Волчий вой…
Паладины отступили на шаг к скалам, уверенные, что повстречали какого-то демона.
– Это она! – прорычал один из монахов.
– Она… она убила их! Фальто! – крикнул другой по имени Ганьон, взывая к мертвым телам собратьев. – И теперь пришла за нами!
– Да это невозможно, чтоб одна девица… – самообладание стремительно оставляло третьего паладина, Лесно.
Томас – так звали их командира, обладателя удивительно горбатого носа, – рявкнул:
– Разуйте глаза, тупицы! Да она просто застала нас врасплох и оттого так обнаглела!
Его слова немного привели братьев в чувство, и они смогли наконец увидеть перед собой не демона из сплетен, а обычную девчонку, не выросшую до пяти футов.
– Друидская шлюха, только и всего!
– Сожжение – милость для ей подобных! – командир рванул с пояса оружие, представлявшее собой цепь с двумя шипастыми шарами на концах. Он послал Нимуэ холодную улыбку.
– Меч – мой! – выпалил один из братьев по имени Роберт.
– Меч достанется тому, кто прикончит шлюху, – поправил его Томас.
– Отца это порадует, – поддержал Лесно, поднимая с земли косу. Паладины растянулись цепью по всему побережью, и Томас крикнул Нимуэ:
– Выходи-ка, детка, я тебя согрею!
Взгляд Нимуэ метался от одного к другому. Она выставила меч перед собой, и привычное ощущение потертой кожаной оплетки на рукояти придало ей смелости.
– Ну и кто будет следующим? – задорно крикнула она.
– Возьмем ее живьем, братья! Никогда прежде не видел таких ведьм!
– Да, она не похожа на прочих свиней…
– А у нее есть бородавки, как думаете?
– Да и на все остальное не грех бы глянуть!
Их сапоги шлепали по воде, приближаясь.
– Давайте, вперед! Я вас всех выпотрошу! – заорала Нимуэ. Двоих паладинов угроза насмешила, но прочие оставались смертельно серьезны.
– Не переживай, дорогая, мы славно развлечемся с тобой, прежде чем все будет кончено! Ганьон, тащи ее сюда!
Эти слова явно не обрадовали Ганьона.
– Почему я?
– Подойди, и я тебе глаза выколю! – рыкнула Нимуэ, рубанув мечом, когда самые ближние монахи подошли на расстояние десяти футов. Ее окружали. Ганьон глубоко вдохнул и нырнул. Нимуэ беспорядочно рубила воду вокруг, пока командир паладинов не подкрался сзади, вцепившись ей в волосы.
– Меч! – приказал он.
Другой паладин выдвинулся вперед и попытался вырвать клинок из рук девушки. Но Нимуэ, несмотря на то что голова ее была откинута, а волосы намотаны на чужой кулак, ухитрилась извернуться и рубанула паладину по пальцам. Монах вскрикнул и согнулся, в то время как топор, предназначенный для него, пронесся мимо, и Нимуэ едва успела выставить меч, чтобы блокировать удар. Однако сила была столь велика, что оружие выпало из ее рук, улетая в пруд,
