– Все, все, хорош! Ты слышишь меня?! Слышишь?! – щелкая пальцами перед моими глазами, допытывался Давид. – Все кончилось! Кончилось! Приди в себя уже! Верни мне нормального и вменяемого Никиту!
Ясность ума начала понемногу возвращаться. Справа меня сдерживал бородатый, слева Кирилл, а нож уже находился у своего хозяина. Перекидывая его с одной руки в другую, коротышка осматривал убиенного и всем своим видом показывал отвращение к псевдопредставителю высшей расы. Хотя и осматривать-то толком уже было нечего. На мгновение я даже ужаснулся, каким кровожадным могу быть при затуманенном рассудке.
Голова долговязого превратилась в сплошное месиво из костей, плоти, слизи и крови голубоватого цвета. Да-да, господа срантисофурийцы у нас голубых кровей, видите ли. Крови вылилось немало, но она быстро высыхала и впитывалась в почву. Мое лицо, волосы и остальные не прикрытые одеждой участки тела, вероятно, приняли синеватый окрас, а сам комбинезон превратился из коричневого в коричневый с уродливыми черными пятнами. Хотя какая, к черту, разница?! Мой мозг сейчас будоражила другая мысль: как мне удалось вспороть долговязому брюхо, да еще и почти по всей длине? Да уж, загадка, но пусть ее разгадывают долговязые патологоанатомы, а у меня есть дела и поважнее.
– Все нормально, ребятки. Я успокоился. Отпустите, – уверенно заявил я и покрутил головой по сторонам, ища свою дражайшую докторшу. – Натали! Солнце мое, где ты?!
Из салона зазуаркаса вынырнули две женские головы. Обе перепуганные и обе смотрели на меня, как на мессию. Первой бросилась в мои объятия Дашка, но через несколько секунд перекочевала к Кириллу, освободив место для Натали.
– Я знала, что ты меня не бросишь. Знала, знала… – прижимаясь ко мне, твердила она.
Но, к моему удивлению, она лишь слегка всплакнула. Хотя чему удивляться-то? Это же Натали – кремень, а не баба! Тем более докторша. Моя докторша! Только вот нижняя молния комбинезона моей докторши все еще оставалась расстегнутой. Непорядок. Как истинный джентльмен, я резко застегнул ее, вынудив Натали вздрогнуть.
– Ты что?! – негромко вскрикнула она.
Я поцеловал ее, обнял и прошептал на ушко:
– А то еще простудишь.
Натали сделала вид, что засмущалась.
– Это все, конечно, очень мило, прям до безобразия, но что мы будем делать дальше? А, голубки? – обреченно спросил Серебан. Переведя взгляд с меня на Давида, а потом снова на меня, добавил: – Вы, молодые люди, непревзойденные двигатели прогресса и морали на Цизарбии, поставили жирнющий крест на своей карьере. И, скорее всего, на собственных жизнях тоже. Надеюсь, вы это осознаете? Заметьте, о себе я и словом не обмолвился, хотя оно и так понятно, что дни мои уже сочтены. Так вот, спрашиваю еще раз: что мы теперь будем делать?
Почему-то вдруг мне захотелось его приободрить, будто больше всех надо.
– Ой, поплачь еще зелеными слезинками. Разнылся тут. Муклорнианец ты или портянка срантисофурийская?! Перед предками своими не стыдно?! Ты ведь минуту назад подвиг совершил. Друзей выручил. И заявил свое право на свободу. А теперь-то что, заднюю включаешь?
Коротышка воспрянул. От отчаяния и гнева на его лице не осталось и следа. Искоса глянув на Дашку, он расправил плечи, подал вперед грудь и, приподняв подбородок, пригладил волосы.
– Я? Подвиг?
– Ты.
– Умничка, Серебанчик, спасибо, – подойдя к нему и протянув руки, сказала Дарья. Он в два счета избавил ее от наручников, затем поднял их с земли и зашвырнул подальше. – Ты великий муклорнианчик, ты не портянка.
– Я не портянка! Понятно?!
– А я и не сомневался, – улыбнувшись, подмигнул я.
Наручники Натали улетели туда же, куда и Дашкины.
– Ладно, какой план? Командуй.
– Нет уж, спасибо. Команды раздавать и планы составлять – это прерогатива Давида. Я больше по технической части. Вот сейчас, к примеру, думаю, как бы мне освоить азы управления одной штукенцией…
Давид не стал меня дослушивать, главное он уже услышал. И, судя по физиономии, был весьма польщен. Он лидер, он предводитель, он самый-самый. Посчитав, что нечего тут слушать и другим, Давид оставил мне для компании Натали и зелененького, а остальных отвел в сторонку. Подальше. Метров этак на пятьдесят, к ближайшему дереву.
Притаился под огненно-красной кроной от угрозы с воздуха, называется. А то, что выпотрошенное тело долговязого валяется посреди поля, да еще и неподалеку от входа в скалистое ущелье, где кишмя кишат вполне себе живые и вооруженные его собратья, это ничего? И с какими такими насекомыми Давид сравнил нашу троицу, полагая, что мы практически незаметны с воздуха? С муравьями? Тараканами? Серебан, конечно, ростом маловат, но не до такой же степени.
Хотя кто я такой, чтобы обсуждать планы генералиссимуса? Он теперь наш предводитель, и ему решать, кому идти под «штабную» крону, а кому нет. Оставалось лишь уповать, что в его светлой головушке созрел какой-то гениальный план. Надеюсь только, что не утопичный.
Глава 21 трофей
– Попробовать, что ли, на себя примерить? – задумчиво протянул я.
– О чем ты? – насупился коротышка.
Я указал на змеевидное оружие, лежавшее уже распрямленным рядом с трупом своего хозяина. Вероятно, оно покинуло изуродованное тело в тот момент, когда и душа его покинула. По его внутренней стороне – а если проще, то по «змеиному брюху», – обращенной сейчас к небу, изредка пробегали электрические разряды. Из «брюха» торчало множество тонюсеньких ворсинок.
Коротышка ухмыльнулся, поднял оружие и подошел ко мне.
– Похоже, ты знаком с принципом его действия?
– В теории. Только вот не знаю, как оно себя поведет при имплантации в человеческий организм. Может случиться что угодно. Готов рискнуть?
– А то!
– Не надо, милый, пожалуйста. Вдруг оно покалечит тебя… или даже убьет? – промямлила Натали.
– Долговязого не убило, и со мной подружится! Действуй, мой зеленокожий друг! Не бойся!
– Да я особо и не боюсь. А тебе бы следовало. Ладно, присядь и вытяни вперед руку.
– Стой. Обязательно поверх рукава громоздить?
– Разницы никакой, а что? Роба казенная не по нраву?
– Тесновата.
– Значит, сделаем попросторнее.
Ловко отпоров ножом левый рукав комбинезона, коротышка возложил оружие мне на руку. Да так, что задняя его часть выступала на полметра за плечо, а передняя – сантиметров на тридцать от кончиков пальцев.
– Готов? – вздохнув, спросил он как-то неуверенно.
– Да готов, готов! Давай уже!
Натали отступила на несколько шагов и, прикрыв лицо руками, стала подглядывать сквозь растопыренные пальцы.
Серебан придавил указательным и большим пальцами «змеиную голову» и резко отдернул руку. Ворсинки мгновенно проникли мне под кожу, но никакой боли я не почувствовал. Возникло лишь легкое покалывание. «Змея» вдруг зашевелилась и, засверкав электрическими разрядами, обвила руку по всей длине, зафиксировав головешку на ладони, а хвост, просунув под комбинезон, на пояснице.
– Как ощущения?
– Как ты, любимый? Докторшу вызывали? Так вот она, тут как тут. Рука не болит? А спина, живот,
