– Так я что, к командиру его обосранным поведу? Плеснул пару ведер воды, обтер слегка его же одежкой, а потом переодел в форму. Правда, теперь он без своего красивого исподнего.
– Молодец, я бы не догадался, – виновато буркнул я. Ну брезговал я к нему подходить, брезговал.
Возле лесопосадки нас ждал сюрприз. На том месте, где мы грохнули патруль, стоял такой же, как и у нас, бэтээр и около десятка солдат. Подъезжая, мы его вначале не видели, темно же, но когда те осветили нас прожектором… Ваня дал очередь из МГ. Стрелял он все время, пока мы ехали мимо. Когда я остановился, Бортник активно менял ленту.
– Я вас загружу, а сам останусь и прикрою! – заявил мне мой большой друг.
– Даже не думай, герой, твою мать! Марш на плот и валим отсюда. Я тут фрицам подарок оставлю! – Я быстренько заминировал бэтээр гранатами и поспешил к парням. Немцы пока не приближались, то ли Ванька всех покрошил, то ли боятся. С того берега нам уже активно сигналили фонариком. Вот ведь уроды, демаскируют нас, то-то фрицы рады будут!
Плот с трудом держал всех нас. Мы и сюда-то боялись плыть, маленький он, а тут еще и фрица положили. Да и оружия у нас много. Все вновь приобрели пистолеты, Ванька стащил пулемет с бэтээра, а кроме этого еще и автоматы были. Я запретил Бортнику оставаться в прикрытии, так он все равно поступил так, как хотелось ему. Он прыгнул в холодную воду и, зацепившись за плот, поплыл рядом. Немцы оказались на берегу когда мы едва достигли середины реки. Течение чуть сносило нас в сторону моста, поэтому грести было тяжело. Да, шесты тут не доставали до дна, приходилось грести, мы и сюда таким же макаром плюхали. Вот же тормоз я, кто мешал веревку прихватить с собой, а? Сейчас бы тянули ее и махом оказались бы на своем берегу. Немцы открыли огонь. Прямо с бэтээра поливал пулемет. Нас спасал тот же проклятый дождь, что и мешал нам самим. Немцы если и видели нас, то очень смутно. Очереди ложились рядом, но мы упорно гребли.
– Дай пулемет, я причешу их! – крикнул мне Ваня.
– Ага, чтоб ты утонул вместе с ним? – я сам распластался на плоту и взялся за МГ. Плот, конечно, потеряет в скорости, но что делать? Немцы так и попадать скоро начнут, толку тогда от нашего похода…
Первая очередь ушла в землю. Надо брать выше, чего-то я разучился стрелять из пулемета. Немцы стояли на берегу, фигур солдат я разглядеть не мог, но вспышки выстрелов пулемета видел хорошо. Пустив вторую очередь аккурат в броник, кажется, я даже звуки рикошетов услышал, я начал стрелять уже прицельно. Отлично видел искры, высекаемые пулями. Отстреляв всю ленту, бросил пулемет и вновь стал грести. Немцы на время прекратили стрелять, а когда мы были метрах в десяти от нашего берега, поблизости рванула мина.
– Твою мать! – заорал я. Миномет оказался сюрпризом. Как они нас видят-то? Ведь далеко, темно и дождь…
Мы все же дошли до берега. Оказалось, фрицы нас и не видели, просто молотили куда попало, в надежде зацепить. Одна мина рванула на нашем берегу, где-то впереди нас, в деревьях. Как только мы пристали к берегу, подбежали бойцы.
– Помощнички набежали, – ляпнул я, – кто у вас такой умный, фонарем-то светить?
– Сержант приказал, мы и посветили… – ответил кто-то из бойцов.
– Ага, чтобы фрицы точно знали, куда нам надо, так? – Парни пожали плечами, а я добавил: – Дебилы, б***!
Полаяться вдоволь с не очень сообразительными красноармейцами не дали немцы. Обстрел усиливался, нужно было брать задницу в горсть и бегом к командиру. Добрались нормально, командир полка встречал возле землянки и был доволен, по крайней мере, улыбался.
– Товарищ командир, разрешите обратиться? – спросил я.
– Вижу и все уже знаю, молодцы, хлопцы! Всем отдыхать, немца к нам в землянку.
– Разрешите, товарищ майор? – нужно было довести сведения о карте как можно быстрее, когда еще командиры до нее дойдут. Пока допрашивать станут, пока документы изучат, уже утро наступит. Мы были уже в землянке командиров, лишних ушей тут нет.
– Ну, говори, боец!
– Товарищ майор, когда планировали отход, посмотрели немецкую карту, выходит, что мы почти в кольце. С утра, думаю, они начнут наступление. Я просто хотел спросить, у нас кроме полка еще что-то есть, в усиление?
– Нет, мы тут одни. Дивизия располагается дальше на северо-востоке. Мы обязаны держать мост, боец, иди!
Да, не вышло разговора. Что ж, будем готовиться умирать. Не хотелось бы, я уже как-то втянулся в эту войнушку. Даже страх перед врагом и возможностью смерти отступает. Жаль, если все вот здесь и закончится. Главное, это уже не имеет никакого значения, майор или этого не знает, или сам боится нарушить приказ.
– Чего, Андрюх, здесь ляжем? – спросили ребята, когда я вернулся.
– Скорее всего, – кивнул я, – но знаете что, ребят?
– Говори.
– Помните, по карте, в районе той деревни, где мы набедокурили, фрицев почти нет?
– Мороз, так, где мы, а где эта деревня!
– Просто, когда начнут нас убивать всерьез, нужно не пятиться, попадая под раздачу с флангов, а уйти через реку, в тыл к немцам.
– А потом куда? Опять в окружении сидеть, работу для особистов искать?
– Как будто если мы со всеми вместе отступим, мы не будем в окружении? А скорее всего, нас просто уничтожат всех, выйти все равно не успеем. Вы же видели, насколько фрицы продвинулись? Они обошли нас по флангам и продвинулись на восток километров на пятьдесят, а то и больше. Не будет никакой помощи от дивизии. Это как в первые дни войны. Мы у границы сражались, стояли насмерть, ожидали подхода своих. Как политруки и командиры пели, что нужно чуть-чуть подождать, подкрепление идет? А на деле? Все подкрепления были уже разбиты.
– Андрюх, а нас в дезертирстве не обвинят? – робко спросил Егор.
– А кто? Мы будем биться вместе со всеми, просто в подходящий момент нужно рвануть вперед. Можно даже замаскировать это под контратаку. Когда танки пройдут, мы и рванем.
– Там же пехота будет!
– А мы не здесь. Плот у нас есть, я видел, как бойцы его вытащили и под деревья унесли. Вот на нем и можно махнуть, чего нам, первый раз, что ли?
– Это возможно, только если не будет авиации. По-другому вряд ли, раздолбают.
И мы ведь всерьез продумывали наше бегство в тыл противника. Многие бы подумали, что мы хотим дезертировать, но это
