– Так, ребятишки! – остановился я.
– Ну, чего еще-то? Быстрее нужно! – парни были уже готовы спустить плот.
– Я не прав. Я рассуждал, как враг! Еще и вас уговорил.
– Андрюх, тебя не контузило случайно? – Бортник ошалело смотрел на меня.
– Мужики, простите меня, я действительно дурак. Ну как можно бежать, кто же сражаться-то станет?
– Короче, чего предлагаешь, здесь окапаться?
– Нет, мы пойдем на ту сторону, только после переправы, к мосту!
– Твою медь, Мороз! Ну чего ты еще задумал? – взмолились ребята. Я уже их достал, наверное. Моя вина, дал слабину, жить захотелось. А как жить-то после такой выходки? Вроде ведь не трус, в тыл ходил, «языка» добывал, в рукопашной с немцами махался. Что же не так-то? Может, это боязнь сдохнуть вот так, под обстрелом, не пойми от чего именно и не видя своей пули? Да еще и умирать, зная, сколько будет длиться война, сколько будет жертв? Нет уж, задача выжить, которую я себе поставил, хороша, но я должен сделать все, что смогу, но сделать хоть что-то полезное.
– Даже если и сдохнем здесь, то, по крайней мере, не просто так! Можете оставаться здесь, я лучше один пойду. Или на том берегу уходите глубже в тыл.
– Я тебе сейчас в ухо дам, чтобы у тебя в голове прояснилось! – рыкнул Ваня.
– Я ведь и сдачи сдать могу, не искушай, – усмехнулся я. Вокруг уже стихала стрельба. Бой уходил в сторону.
– Говори быстрее, времени нет!
– Плывем отсюда, там и поговорим… – Мы устроились на плоту и пошли на всех парах к противоположному берегу. По нам даже не стреляли. Я понял почему, когда мы соскочили на берег.
– Эй, русише швайне, просайте орушие! – приказали нам четверо немцев, поднявшихся с земли.
– Вот тебе, бабушка, и пирожки с котятами! – брякнул я.
– Не успеют, я вперед, вы в стороны! – пробасил Борт. Я сам только что хотел сказать именно это. Да уж, как ужиться сразу двум командирам в отряде из трех человек?
Прыжок. Немцы замешкались, хоть и были готовы, но огонь открыли на секунды позднее, чем мы смогли упасть. Наши автоматы были также наготове, поэтому стреляли мы быстро. В несколько коротких очередей завалив немцев, а их оказалось всего четверо, я вначале думал, что тут еще кто-то в засаде сидит, мы выбрались с берега и ушли к роще. Раз вокруг никого не было, только редкая стрельба на том берегу, то и нам торопиться было необязательно. Тащить трупы то еще удовольствие. Но нам нужна была форма. Переоделись в лесу, противно было, форму здорово посекло пулями и забрызгало кровью, но что делать… Бывшие засадники оказались пешими. Сколько мы ни смотрели вокруг, никакого транспорта не обнаружили. Потопали пешком. Куда? Так к мосту, вестимо. Я решил выкрасть командующего этим подразделением немцев, ну или на худой конец завалить весь их штаб к чертям. Как мы будем уходить с немецкой шишкой, я пока еще не придумал, но, думаю, в моей многострадальной голове что-нибудь созреет.
Подступы к мосту были открытыми. Да мы их прекрасно помнили, ведь мы сам тут оборонялись еще вчера. Штаб у фрицев был передвижной. Это мы поняли сразу. Минут тридцать наблюдали, как возле автобуса, стоявшего неподалеку, снуют офицеры вермахта. А уж когда из него вылез один весьма толстый фриц, стало понятно, что это действительно штабной автобус. Народу вокруг много, полсотни солдат точно есть, но они все не сидят без дела. Каждый чем-то да занимается. Вот фрицы, вот роботы! Оглядевшись, сразу заметил солдат, занимавшихся ранеными. Мы также успели навести марафет, когда переоделись в лесу. На головах у двоих из нас окровавленные повязки, благо натекшей с дохлых фрицев крови хватало. Нам, правда, указали, куда идти, едва мы вышли «в люди», но мы проигнорировали. Вообще, как-то даже передергивало от того, чего мы учудили, забравшись прямо на позиции врага. Мурашки бегали величиной с кулак, наверное, но останавливаться было уже нельзя.
– Идем спокойно, прямо к автобусу, – шепнул я и двинул вперед.
– Может, хоть чуть-чуть в сторону уйдем, а то ведь вообще нагло топаем? – Ване изначально не нравилась эта затея.
– Вот именно наглости они от нас и не ждут, – заключил я и замолчал. До автобуса оставалось метров восемь. Возле него стояли часовые, аж двое, действовать пришлось быстро. Когда подошли к часовым, нас остановили выкинутой вперед рукой, мы открыли огонь. В автобусе никто не успел ничего понять, когда мы оказались внутри.
– Ого, за такие карты товарищ Жуков нам бы, наверное, медаль дал! – В центре салона стоял огромный стол, прикрепленный жестко к стенкам и полу. На нем, мама моя, карты размером с машину! Фрицы, охренев сначала от наглости, напомнили нам о том, что они нам не рады. Ближайший ко мне фашист
