– Там жесть! – начал рассказ я, когда вернулся к парням.
– Чего, немцы?
– Если бы. Наши там, – ответил я и тут же добавил: – Мертвые. Много.
– Бой был?
– Похоже на то. Гитлеровцы своих прибрали уже, значит, не вчера бились, да и трупы уже здорово воняют.
– Там и пойдем?
– Придется. Правее следы танков, можно выйти прямо к немцам, вот им праздник-то будет. Так что левее и еще раз левее.
Все же мы не повели по полю боя пленных. Не хотелось, если честно, смотреть на их рожи. Вдруг они вместо страха покажут свое удовлетворение? Я ж их кончу тогда тут же и всех разом. Обошли высоту по краю и вновь зашли в лес. Тут тоже были следы боя, а чуть дальше и трупы попадались. Причем здесь уже были и немецкие. Кому-то все-таки перепало. Почему похоронщики этих не собрали? Ведь поле совсем рядом. Не нашли, или времени не было? Второе вернее, торопятся фрицы, к Москве торопятся.
Лес оказался совсем коротким, несколько километров всего, пять, может, шесть. Из него вывалились прямо к деревне. Вот я теперь наяву увидел уничтоженные на подходах к Москве деревни. Не знаю, наши их сжигали, чтобы врагу ничего не доставалось, или сами немцы, когда им сопротивление оказывали. Так или иначе, но мы увидели еще тлеющие останки домов. Специально повел фрицев прямо через деревню, и не прогадал. В одном из дворов стоял остов большого сарая. Ага, угадали.
Фрицев рвало минут пятнадцать. Бывший штабс-капитан вообще попросил пистолет с одним патроном. Не дали. Вы все верно подумали, сарай был полон человеческих останков. Людей сожгли заживо, на это указывали неестественные позы, люди боролись за жизнь до конца. Значит, все-таки немцы…
– Андрюх, как же это? – Мои ребята рыдали вместе со всеми. Да что там говорить, я тоже не из металла. Рыдали все. Генерал, что меня поразило, сорвал с себя железный крест и бросил под ноги. Не знает о таком? Как-то не верится. Я потом поднял его крест и в карман положил, надо будет доложить об этом. Молчали долго, ушли в очередную рощу и там остановились. Уже вечер близится, думаю, протопали мы немало. Кстати, тишина вокруг мертвая. Надеюсь, мы все же в стороне от боев, а не во вражеском тылу. По карте получалось, вроде как вообще уже у своих. Но вот верить ли карте, по идее, она уже прилично устарела.
– Вань, слушай сюда! – отозвал я товарища, когда мы устроились на привал.
– Жрать охота, Мороз!
– Дальше не глядя не пойдем.
– Мне вперед?
– Да. Пойдешь строго на север. Вот, смотри по карте. Примерно через пять километров забирай вправо. Если там немцы, вали осторожно дальше на восток, на север не лезь, там точно враги будут.
– Понял тебя. Как мне дать знать, что я нашел своих? Ведь меня вряд ли отпустят.
– Тебя отпустят, кто еще покажет дорогу к немецкому генералу?
– Ясно.
– Узнаешь обстановку. Исходя из нее, можно будет найти короткий путь, все понятно?
– Как объяснить, почему мы вообще живые? Как оказались на стороне врага?
– Ты хоть не ляпни там, НА СТОРОНЕ ВРАГА! Врать не надо, замучают вопросами и спалишься. Говори просто. Во время наступления противника заметили на его берегу штабной автобус, поэтому и переправились, решив захватить вражеских командиров. Или не надо было? Так и спросишь.
– Понял. Как-нибудь выкручусь.
– Ты главное не ляпни обо мне ничего, я предупредил тебя, замучают как пить дать. Но об идее, говори, что моя, как-нибудь соображу, как обрехаться.
Ваня ушел, а мы остались оборудовать место, где придется провести какое-то время. Конечно, это было опасно, но и идти всей толпой не легче. Радость от встречи с врагом, да еще и в компании вражеских же офицеров, никак не прельщала.
У меня с собой была граната, у Егора нашлась еще одна, сделал пару растяжек, в тех местах, где считал наиболее возможным подход к нашему лагерю. Уничтожить кого-то они смогут вряд ли, но зато хоть предупредят.
Приготовления вышли напрасными. Уже через три часа вернулся Бортник. Запыхался настолько, что еле мог говорить внятно. Хорошо хоть шел не там, где я растяжки поставил, вывалился прямо из кустов.
– Старшой, я немцев нашел…
– Отдышись давай, а то чуть живой. Бегом бежал?
– Да. Километрах в пяти отсюда стоят.
– А чего, обойти никак?
– Это пост какой-то. Там всего два мотоцикла и этот, гроб, броневик то есть.
– Значит, человек семь-восемь, – уже лихорадочно соображал я.
– Точно, семеро их, я посчитал. Суки, вообще страх потеряли. Сидят на обочине, костерок у них, сосиски жарят, ржут и пьют вроде.
– О, это еще лучше! – воскликнул я.
– Хорошие новости? – усмехнулся Иван. – Стоило возвращаться?
– Еще как стоило. К нашим мы поедем на транспорте, хватит пешком бродить. Да и побыстрее получится.
– Я тебя понял, сам так же думал, поэтому и вернулся. Только это, командир, а как пойдем-то, фрицев-то куда?
– Егора оставим здесь, а мы с тобой пробежимся. Только ты отдохни.
– Да я-то в порядке, просто уж очень быстро бежал. Если не мчаться, то дыхалка выдержит. Справлюсь. Попить бы только, тогда можно и выходить.
– Ручей мы нашли, воды много, пей, – я протянул товарищу флягу и велел оставить ее себе, а пустую отдать Егору, тот себе наполнит.
Проверив оружие, пополнив магазины, мы побежали к найденным Ваней фашистам. Егор, было, начал артачиться, но я его уговорил.
– Почему ты сам? Давай я с Ванькой схожу, чай не хуже тебя справлюсь!
– Егор, даже не сомневаюсь, что справишься. Только не могу я вами распоряжаться, я же не командир, – серьезно сказал я, – одному надо остаться. Так как я иду, значит, остаешься ты. Обещаю, следующих фрицев отдам тебе. Просто поверь, так лучше будет. Да и у тебя задачка непростая, за этими нужно смотреть во все глаза, не дай бог расслабишься, сразу накинутся. Там полковник есть, тот, с красивыми черными волосами, – мы сидели с Мельником в стороне от пленников, поэтому я указал ему рукой на того, о ком говорю, – видишь?
– Да, а что?
– Я ему веревку поправлял уже. Как-то умудряется ослаблять, аккуратнее с ним. Вообще, старайся не подходить, наблюдай со стороны. Мы скоро, а потом, я думаю, все и закончится. Главное, дружище, их жизни менее ценные для меня, чем твоя, понятно? Если возникнет ситуация, гаси их наглухо, хрен с ними, но сам чтобы жив остался.
– Я понял, командир!
– Да не командир я тебе, – выругался я, – сколько еще повторять?
Убежали мы с Иваном легко. Дождя давно нет, подсохла земля немного
