Миновав небольшое поле, обошли стороной холм, а вот за ним, по приказу Ивана, упали на землю и поползли. Господи, я уже в этом времени столько на брюхе отпахал, что меня червем называть можно. А сколько еще придется так ползать…
– Вон они, только что-то мотоциклов много… – шепнул мне товарищ, когда мы подкрались на пистолетный выстрел. Фрицы были на обочине лесной дороги, а мы в самом лесу. Видно их было очень хорошо, я с ходу разглядел, что они уже прилично пьяны.
– Это не смена, – заметил я, – те бы просто поменяли этих алкашей и отправили отсюда. Наверное, мимо ехали. Ты, кстати, не понаблюдал, движение здесь как?
– Виноват, старшой, сразу дернул к тебе, – виновато закусив губу, ответил друг.
– Тогда, – я сделал вывод, – понаблюдаем немного. Вдруг новенькие уедут, нам же проще будет.
Смотреть за фашистами пришлось почти час. Наконец друзья этих пьяниц наболтались и уселись на мотоциклы. Это были два одиночных байка. То ли посыльные, то ли дозор подвижной. Теперь не важно. Главное, расставались они вроде мирно, может друзья. За все время их болтовни мимо не проехала ни одна машина или мотоцикл.
Заходить решили с разных сторон, а чтобы не перестрелять друг дружку, не будем сидеть на одной линии. Ваня справа, я слева, приготовив оружие, двинули к посту. В броневике была открыта дверь и наружу торчали ноги.
«В отрубе, наверное», – подумал я. Мотоциклисты продолжали сидеть на обочине, правда, уже не пили, в карты играли. В последний момент я решил сменить оружие. Пистолет почище будет, а нам все пригодится, любые трофеи, так что портить жалко. У меня был немецкий «вальтер», хорошая машинка, жаль, патронов в магазине мало, а у офицеров нашлось лишь по одной запасной обойме. Вот был у меня «браунинг», вот где патронов-то хватало.
Первым огонь открыл Иван, а мне так даже и лучше было. Немцы, едва загрохал автомат, подскочили так, словно бы и не пили вовсе. Вскочивших, а их было четверо, я одного за другим убрал. Ваня добил оставшихся. Больше всего удивления вызвало то, что спящий внутри бэтээра так и не вылез из своего железного гроба.
– Смотри, как устал, даже не проснулся! – удивился Иван.
– Да и не проснется уже, – сказал я, вынимая из-за голенища нож.
– Ну, может, хоть разбудим?
– Тебя, может, опять к сарайчику в деревне сводить? – тихо спросил я.
Иван злобно фыркнул и выхватил свой штык-нож. Я даже не успел его осадить, как он вскрыл горло фашисту.
– Ну, на фига так грязно-то? – поморщился я.
– Вымоем, если надо будет, – ответил Бортник. – Как мы поедем-то, я же не умею водить?
– На бэтээре и поедем, там всем места хватит. Вам, как обычно, за фрицами смотреть. Поехали уже, мало ли как там Егор в одиночку-то.
– Погоди, трофеи закину в кузов.
Иван пробежался и собрал оружие, боеприпасы, а также всю найденную еду. Это он верно сделал. Не только мы сами, но и офицеры жрать хотят, слышно было, как животы урчат. Я вообще заметил, что здесь, на войне, постоянно хочется жрать и спать. Может, это естественно, так как ни того, ни другого вдоволь никогда не бывает.
– Готово, заводи! – крикнул мне из кузова Иван, а я запустил мотор.
– Приберись там пока, чтобы фрицы до оружия не добрались! – крикнул я в ответ и тронул бэтээр вперед.
Уже через час мы остановились, не доехав полкилометра до лагеря. Ваня убежал за пленниками и Егором, а я бдил, чтобы никто не подобрался тишком.
Немцев пришлось хорошенько связать, а то еще выскочат на ходу. Ваня находился у пулемета, натянув на голову немецкую каску, меня было не видно, Егорку тем более. Как тот был счастлив, что мы вернулись, да еще и с едой! Хватило даже немцам, мало, конечно, они бы и еще съели, да только нам было плевать на их желания. Единственное, к чему не притронулись, был шнапс. Немчуре дали для согрева, сами же не стали. Не хватало еще спьяну банально вырубиться по дороге.
Ехали мы около двух часов, когда где-то рядом началась канонада. Опасаясь попасть под раздачу, встали, замаскировавшись под деревьями. Ваня снова ушел в поиск, мы с Егором готовились к преодолению последнего препятствия. Скорее всего, где-то справа передовая. Хотя сейчас ее, можно сказать, и нет толком-то. Наши постоянно откатываются под ударами фашистов, поэтому разрывов хватает. Ваня вновь вернулся быстро.
– Справа бой идет, километра три от нас. Наших скоро сомнут, сто процентов. Там у фрицев танки, штук пять видел, а наши как всегда…
– С голой задницей на танк… – закончил я за друга.
– Ну да.
– Собираемся и рвем по прямой. Надеюсь, ничего тяжелого у наших нет, а то будет больно.
Хотели уже ехать, когда я догадался осмотреть ящики бэтээра. Вот, это будет получше, чем просто так, на рожон переть.
– Егорка, сверни так, чтобы был один красный, смогешь? – я передал Мельнику найденный в одном из ящиков для патронов флаг. Немецкий, конечно, но если в несколько раз свернуть, каракатицу с белым кругом можно прикрыть. Тогда получится почти наш флаг.
– Готово, старшой! – крикнул мне Егор, когда я едва успел забраться в кабину.
– Вешай на антенну, проткни так, чтобы не развернулся.
Я даже смотреть и проверять не стал, сделает. Дав по газам, я лихо разогнал бэтээр километров до пятнадцати в час. Больше местность не позволяла.
А хороши эти полугусеничные гробики. Ползет по бывшей пашне и не жужжит. Рычит, вот это верно, но проблем пока нет. Сколько топлива осталось, не понимаю, вроде как стрелка топлива не работает. Сколько мы преодолели таким макаром, не знаю, но когда остановились вновь, двигатель я заглушил, звуков боя было не слышно.
– Ну чего, ребятки, пойдем, поищем наших? – спросил я. Это «ребятки» у меня вырывается, наверное, из прошлой жизни. Все же там я был старше, почти вдвое.
– Стоять на месте, бросить оружие! – команда твердым, уверенным голосом раздалась так внезапно, что я чуть язык не проглотил.
– Стоим, боимся… – проговорил я.
– Пошути, давай еще, шутник, мля! – донеслось из кустов уже другим голосом.
– Даже не думал! – попытался я смягчить первое впечатление.
– Кто такие? – опять властный голос.
– Бойцы двести семьдесят восьмой дивизии, выходим из окружения. Во время разгрома на позициях возле моста через Десну, что охраняли, атаковали немецкий штабной автобус и захватили в плен пять офицеров вермахта. Они с нами, товарищи, нужно срочно доставить их самих, да и кучу документов куда-то в штаб. Думаю, таких пленных надо сразу в штаб армии.
– Думать у нас есть кому, оружие все сбросили? – Достали уже командовать, опять думать запрещают. Как меня выводит это выражение, так и треснул бы
