«Хотя чему я удивляюсь? Им ведь по двадцать лет, я об этом постоянно забываю», — подумала куноичи. Набу на период миссий переставал бриться, впрочем, бородка росла у него исключительно на подбородке и немного по контуру лица и выглядела вполне прилично без всякого оформления. А вот Рой тщательно брился каждое утро, уделяя этой процедуре немало времени и сил. «Лучше бы он так серьезно подходил к своим тренировкам», — ворчала про себя Кенара. Впрочем, ей не на что было жаловаться: разгильдяйство слетело с ее товарищей, как листва с деревьев осенью. Изменилась и сама Кенара, хоть она этого не замечала. Она выглядела и вела себя как человек, который точно знает, что надо делать и как это делать правильно, поэтому ее беспрекословно слушались. Кенара перестала быть сторонним наблюдателем, она превратилась в главное действующее лицо. Если раньше она присматривалась к своим новым товарищам, как к незнакомому инструменту, то теперь у нее появилось понимание, как и когда его лучше применить.
В Танзаки команда направилась в шикарную резиденцию Моро. Их принял сам господин Дзанмару, мужчина внушительного вида, с холодными глазами и высокой прической. Ему было около тридцати пяти лет, но выглядел он намного старше из-за нахмуренных бровей и надменного выражения лица. Дзанмару пристально рассмотрел каждого из трех шиноби, затем обратился к Кенаре:
— Мне знакомо твое лицо. Ты наследница семейства Масари?
— Да, господин.
Дзанмару усмехнулся:
— Вынуждена зарабатывать на жизнь после падения своего дома?
Кенара с удивлением и неприязнью взглянула на этого человека, придавая лицу бесстрастное выражение. «Должна быть причина для его злорадства, — думала она, — если этот знатный господин опустился до бестактности».
— Я всегда хотела быть шиноби, господин.
— Как же ты защитишь моего сына, если не смогла защитить собственную деревню?
«Какой грубый удар, — сказала себе куноичи, — но меня таким не достать. Надеюсь, я не покраснела…» Вместо ответа Кенара посмотрела Дзанмару прямо в глаза, сохраняя спокойное и вежливое выражение на своем лице. Вельможа хмыкнул и отошел к окну, сложив руки за спиной. Слуга ввел в залу мальчика лет девяти на вид, круглолицего и серьезного, с черными волосами, собранными на затылке в пучок. Шиноби по этикету низко поклонились ему. Мальчик, немного растерявшись, так же низко поклонился в ответ.
— Что ты делаешь? — с недовольством спросил Дзанмару. — Разве ты должен так низко кланяться этим людям? Они всего лишь твои телохранители, Данмару.
Данмару покраснел.
— Простите, отец, — сказал он и вдруг быстро добавил, опасаясь нового нагоняя: — Прошу прощения, господин.
Дзанмару скривился, как от зубной боли. Кенаре стало жалко мальчика и особенно его учителя по этикету. Ребенок выглядел задерганным и хмурым. Слуга, который привел Данмару, нес на спине рюкзак внушительных размеров и явно собирался в дорогу вместе со своим юным господином. Однако Кенара не желала без надобности увеличивать отряд.
— Если на нас нападут, чем меньше будет людей, нуждающихся в защите, тем больше будут развязаны наши руки.
Вельможа сделал нетерпеливый жест рукой, давая понять, что жизнь слуги его, в общем-то, не сильно беспокоит.
— Ваша задача — защитить наследника дома Моро.
— Тем не менее, — вежливо, но твердо ответила Кенара, — лучше вовсе не брать с собой лишнего человека, чем бросить его, отбиваясь от врагов. Думаю, мальчик вполне способен позаботиться о себе самостоятельно несколько дней?
Глаза Данмару загорелись. Позабыв об этикете, он воскликнул:
— Да, отец, прошу вас, отпустите меня одного! — под взглядом отца мальчик осекся и замолчал, опустив глаза.
— Это ваша сфера ответственности. А сейчас выйдите, я хочу попрощаться с сыном.
За дверями шиноби переглянулись, как бы делясь впечатлением от своего нанимателя. Кенара слегка пожала плечами. Может быть, Дзанмару так вел себя, желая проверить их профессионализм, умение владеть собой. Хотя она больше склонялась к версии, что у мужчины просто дурной характер и ему нравится всех доставать, пользуясь особым положением.
Передвигаться предстояло быстро и напрямую, так как время поджимало. Обычно знатных особ перевозили в паланкинах, с обширной охраной, по дорогам или вдоль них. Мальчика девяти лет можно было просто закинуть на закорки и нести на себе, в том числе по пересеченной местности. Это соответствовало планам господина Дзанмару, не желавшего привлекать внимания к путешествию своего сына.
Сначала отряд шел по дороге: Кенара рядом с мальчиком, Набу и Рой — по бокам от них. Через пару километров шиноби свернули на запад и придерживались этого курса, неся Данмару на себе. В таком быстром темпе можно было уложиться в три-четыре дня. Набу бежал впереди, так как у него лучше других получалось обнаруживать ловушки. Рой и Кенара по очереди несли мальчика, тот, кто был свободен, немного отставал на случай нападения с тыла. Впрочем, ни ловушек, ни засад, ни признаков врага не было. Первый день пути прошел спокойно, на ночь остановились в рощице, под сенью деревьев разбив палатку. Дежурили по двое, сменяясь каждые три часа.
После ужина Кенара разложила два спальника и принялась укладываться спать. Мальчик тоже послушно лег, но сон не шел к нему.
— Госпожа чунин, вы дежурите по два человека, и каждый из вас спит всего по три часа. Почему бы вам не оставить одного дежурного, тогда каждый сможет спать по шесть часов?
— В полевых условиях спать по три часа в сутки — вполне нормально для шиноби, особенно в течение небольшого периода в три-четыре дня. Так мы лучше сможем обеспечить твою безопасность. Обзор у одного человека слишком мал, даже если он ниндзя; нельзя исключать и случайности, — ответила Кенара.
— Не думаю, что на нас могут напасть, — серьезно ответил Данмару. — Вряд ли я кому-то интересен.
— Ну, есть много охотников за выкупом. Некоторые банды живут за счет этого и за счет разбойных нападений на караваны.
— Но даже если кто-то нападет, я хотя бы увижу, как сражаются шиноби.
— Вряд ли ты увидишь, в случае нападения один из нас скроется вместе с тобой, а двое других останутся сражаться.
Данмару вздохнул.
— Ты что, совсем не боишься? — спросила Кенара.
— Я не могу бояться того, чего не знаю, — ответил мальчик. — А я еще не видел ни одного сражения.
— Но тебе же было когда-нибудь больно и страшно?
— Конечно, мне ведь девять лет.
— Ну вот, сражение — это больно и страшно.
— Я вам не верю, — сказал Данмару. Он сел на своем спальном мешке и пристально смотрел на Кенару. — Вы не похожи на человека, который боится драться.
— Данмару, раз уж ты попросил обращаться к тебе без церемоний, то
