На водостоке, с краю крыши ближайшего дома, сидел черный ворон. Он встрепенулся и улетел. Кенара обернулась ему вслед и вдруг увидела какое-то движение в конце улицы. Три темных силуэта вражеских шиноби быстро удалялись.
«Это они — те, кто убили жителей деревни! Надо их догнать», — подумала Кенара и бросилась следом за ними. Но какая-то тяжесть легла ей на сердце, словно внутри образовалась бездна, поглощающая всю ее чакру. Сила духа покинула ее, от чакры не осталось и следа, приходилось полагаться лишь на собственное тело. Но оно двигалось неохотно, ноги едва отрывались от земли, длинные прыжки не получались. Всего через несколько минут преследования Кенара устала, как никогда в жизни. Она вынуждена была перейти на шаг и, задыхаясь, смотреть в спины удалявшихся врагов.
В конце улицы, скрытом от ее взора за пеленой ночной тьмы, раздались крики. По голосу Кенара узнала своих товарищей и мальчика, которого должна была защищать. Она рванулась вперед из последних сил, но натолкнулась на две темные фигуры. Это были высокие, сильные вражеские шиноби в темной форме и с пустыми перечеркнутыми протекторами. Лица их были скрыты под масками. Кенара отчаялась из-за внезапно возникшего препятствия. Сердце громко стучало, перед глазами всплывали картины из ее сна, мрачные ощущения от которого не могли развеяться до конца.
«Если я сейчас не вмешаюсь, их убьют!» — подумала куноичи и от бессилия сжала кулаки. Она хотела ударить стоявшего перед ней шиноби, но он без труда перехватил ее удар. Ей в живот прилетел кулак, и она даже не успела защититься. Второй шиноби ударил ее в лицо, и Кенара упала на землю, неловко, на бок, как когда-то в раннем детстве, когда только училась ходить. Перед глазами на секунду потемнело, рот наполнила кровь. Выплевывая собственные зубы, Кенара встала на четвереньки и попыталась подняться. Ее схватили за шиворот и вздернули на ноги. Посыпались новые удары.
Вдали раздался отчаянный крик Роя, который захлебнулся, как будто ему перерезали глотку.
«Они все мертвы», — подумала Кенара. С треснувшими ребрами она снова упала на бок. Куноичи чувствовала острую боль и ужас от того, как необратимо поломано ее тело. Один из шиноби поставил свою ногу ей на голову и готовился раздавить ее. Кенара не боялась смерти, она боялась своего бессилия. Девушка поднесла к лицу руки и пробормотала:
— Почему мои руки такие слабые? Куда ушла моя чакра? Я теперь всего лишь человек? Я ничего, ничего не могу сделать… Враги такие сильные, такие большие, а я… всего лишь хрупкая девушка. Мне шестнадцать, я еще ребенок, просто ребенок…
Кенара заплакала. Будь она собой, куноичи сражалась бы до самой смерти, но в реальности, созданной гендзюцу, исчезла не только ее чакра, но и сила воли.
Данмару, распростершись на земле и выглядывая из-за соснового корня, видел, как перед девушкой возник человек в черном балахоне с изображением красных облаков. Этот человек просто смотрел на нее, а она — на него. Потом лоб Кенары покрылся потом, губы зашевелились. Она вытянула перед собой руки и произнесла:
— Почему мои руки такие слабые? Куда ушла моя чакра? У меня нет силы, почему я должна сражаться, ведь я всего лишь ребенок?!
Из немигающих глаз покатились слезы. Акацки сделал шаг вперед. Тогда Данмару нащупал на груди маленький кинжал в ножнах, висящий на цепочке. Он извлек клинок и быстро пополз к Итачи. Когда мальчик был за спиной у Учихи, он поднялся и замахнулся, чтобы нанести врагу удар, но Итачи вдруг обернулся и положил руку ему на голову, не давая двинуться вперед. Данмару попытался скинуть эту руку, но его отшвырнули в сторону.
Итачи посмотрел на по-детски круглое, искаженное страхом и злостью лицо с большими черными глазами и произнес:
— Как ты похож на него.
На том месте, где стоял Акацки, возникла стая ворон, которые с карканьем разлетелись в разные стороны. Исчезая, Итачи развеял гендзюцу.
Кенара схватилась за голову и упала на колени. Секунду ей казалось, что ее череп треснул и из него сочатся мозги и кровь. Через несколько мгновений она пришла в себя. Данмару, вскочив на ноги, подбежал и подал ей свою руку, словно он был уже взрослым мужчиной и мог помочь ей встать. Девушка улыбнулась сквозь слезы. Впрочем, это были как будто чужие слезы, так как воля вернулась к ней и все страхи разлетелись, как стая ворон.
Итачи материализовался за спиной у Кисаме, в самом разгаре его боя с коноховцами.
— У меня что-то заболела голова, — сказал он. — Ты ведь сам легко справишься с ними.
— Не беспокойся, — ответил Кисаме, и Итачи исчез в черной пелене блестящих крыльев.
Вокруг Кисаме было срезано несколько сосен. За одним из уцелевших деревьев прятался Рой, сжимая два последних куная.
«Он невероятно быстрый и сильный противник, — думал шиноби. — Но на помощь рассчитывать не приходится: Кенара сейчас один на один с другим Акацки. Я попытался поймать его в мое гендзюцу, но безуспешно… Что мы можем сделать? Что вообще можно сделать с противником, обладающим подобной чакрой? Он пока только играет с нами…» И, как бы отвечая на эти мысли, Кисаме сказал:
— Мне надоело играть в кошки-мышки.
Его фраза еще не была произнесена до конца, как он оказался прямо перед Роем и занес свой меч для смертельного удара. «Понятно, — подумал Рой, — он оставил водяного клона говорить за себя, поэтому я не ждал его приближения…» Молодой шиноби не двинулся с места, перед его мысленным взором промелькнули недавние воспоминания… Взрыв, Роя отбрасывает взрывной волной на землю, он оглушен… Сверху на него прыгает, прикрывая собой, Мэй… Летящие в Роя кунаи вонзаются ей в спину, один задевает сердце.
«Я заслужил это, я заслужил смерть…» Вдруг справа выпрыгнул Набу и, оттолкнув друга, принял силу удара на свою левую руку, сжимающую кунай. Кунай выпал из вывернутой кисти, плечо хрустнуло и рука беспомощно повисла. Лезвие меча, напоминающее ощетинившегося ежа, в нескольких местах впилось в плоть. Набу быстро
