— Была же война, я боялась потерять тебя, — ответила Кенара прежде, чем успела обдумать свой ответ.
— Больше, чем Тен-Тен или кого-то из своей команды? — Неджи посмотрел на нее так пристально, как будто использовал бьякуган.
На этот вопрос ответить было сложнее, и Кенара почувствовала, что ее лицо заливается краской. Она знала, что Неджи может быть очень настойчивым, но не думала, что ей придется испытать это на себе. Зачем ему этот ответ и не станет ли он помехой их дружбе?
За эти несколько секунд Неджи успел подумать о многом. Недавно в это трудно было поверить, но теперь он видел ясно: Кенара влюблена в него. Но стоило ли удивляться, ведь именно она всегда так хорошо понимала его, восхищалась его силой и между ними царили согласие и взаимное уважение.
И все-таки его самолюбие было польщено, да и кто бы не почувствовал себя особенным, заполучив любовь такой девушки? Неджи смотрел на нее и видел, как она, превосходная куноичи, уязвима в этот момент, но испытывал не сочувствие, а нечто иное — желание одержать верх, как во время их поединков. Он думал о том, каким нежным кажется ее лицо, когда она смущается и краснеет. Они были близки, как товарищи и единомышленники, а теперь могут стать еще ближе. И Неджи с удивлением почувствовал, как желание стать ближе появляется в нем и становится сильнее.
Неужели она чувствовала то же самое? Мысль об этом доставила ему радость, которой он прежде не испытывал. Неджи отвернулся к окну, так как не в силах был скрыть улыбку.
Вырвавшись из-под власти светло-серых глаз, Кенара быстро поднялась и сказала:
— Выздоравливай, Неджи, — и выскользнула за дверь.
Неджи проводил ее взглядом, все еще улыбаясь. Если бы он выглядел более пристойно и не находился на больничной койке, то, возможно, нашел бы способ продолжить эту беседу. Неджи выглянул в окно и увидел, как Кенара с разбегу выпрыгнула со второго этажа здания и умчалась прочь быстрее ветра. Куноичи прибежала в штаб и попросилась на миссию на возможно более долгий срок.
Кенара присоединилась к отряду, который возглавляла Тен-Тен. Они выдвинулись на границу стран Тумана и Молний, чтобы выследить и уничтожить остатки белых Зецу. Кенара получила возможность попрактиковаться во владении холодным оружием. Имея дело не с людьми, а с агрессивными монстрами, можно было не сдерживаться и не тратить время на раздумья. Врубаясь во вражеские ряды, Тен-Тен и Кенара избавлялись от тревог и напряжения и пришли к выводу, что именно так нужно проводить свой отпуск.
— Ты отлично освоилась с мечами, — сказала Тен-Тен. — Но вот с метательным у тебя не очень: высокая точность только до тридцати метров. Хочешь, позанимаюсь с тобой, когда вернемся?
— Завтра с утра? — предложила Кенара.
— Ну, если только это будет позднее утро, после плотного завтрака и крепкого кофе.
Отряд вернулся в Коноху. Кенара полежала в ванной и постирала в машинке форму. Она хотела выспаться, но все равно проснулась рано. Заходить за Тен-Тен в это время было бессмысленно, девушка наверняка видела десятый сон. Так что Кенара отправилась на самую дальнюю от деревни площадку, чтобы размяться и подождать подругу там.
Осень в этом году была прекрасна: еще не закончился октябрь, солнце дарило тепло, а листья и трава оставались зелеными. Кенара разложила на стойке рядом с собой десятки кунаев и сюрикенов, чтобы не бегать постоянно к мишеням. Но едва она протянула руку за первым кунаем, как сердце ее подпрыгнуло в груди, а пальцы задрожали.
Кенара повернула голову и увидела Неджи. Он в два прыжка оказался рядом с ней.
— Доброе утро, Кенара, — сказал он.
Всего пару дней назад, легко расправляясь с Зецу и приятно общаясь с Тен-Тен, Кенара чувствовала себя уверенно. Она смогла себя убедить, что Неджи не догадывается о ее истинном отношении к нему и задает вопросы из свойственного ему любопытства и желания до конца разобраться в ситуации. Но вот девушка услышала свое имя из его уст, увидела его глаза и поняла, что была наивной.
— Привет, Неджи, — сказала она. — Мы с Тен-Тен договорились встретиться здесь, чтобы покидать кунаи.
— Она не сможет прийти, — спокойно ответил Неджи. — Если ты не против, потренируемся вместе. Давай для начала по пять кунаев в ту мишень на двадцать пять метров.
Это было туловище человека из крашеного дерева. Кенара взяла со стойки кунай и, разозлившись на собственную робость, метнула его в самое сердце. Неджи тоже взял кунай и без особого напряжения попал им болванчику в глаз. Второй раз куноичи попала в живот, Неджи — в другой глаз.
— Когда ты навестила меня в больнице… — произнес он, рука девушки дрогнула, и третий кунай пролетел мимо мишени. Неджи с большим трудом удержался от улыбки: так приятно было смущать Кенару. — …Мне сказали, что ты приходила каждый день. Спасибо тебе за это, — третий кунай Неджи вонзился в сердце болванчика рядом с первым кунаем Кенары.
— Пожалуйста, — тихо ответила девушка и снова промахнулась.
— Ты волнуешься? — спросил молодой Хьюга, не сводя глаз с мишени. Он попал в голову, хотя целился в шею, и понял, что его хладнокровие тоже может подвести. — Наверное, я должен успокоить тебя и пообещать не поднимать неудобные темы… — Неджи взялся за пятый кунай, но отпустил его и повернулся к Кенаре. — Но к сожалению, я — эгоист.
Светло-серые глаза настойчиво смотрели в синие, проникая сквозь эту прекрасную завесу в самую душу их владелицы. Преодолевая страх и смущение, Кенара выдержала этот взгляд и в свою очередь смогла заглянуть в душу Неджи. И тогда она осознала, что ее чувства взаимны.
Чем ближе Неджи находился к Кенаре, тем сильнее ощущал притяжение, словно она стала смыслом жизни, к которому он стремился. Он взял ее за руки и почувствовал теплые пальцы, чуть подрагивавшие от волнения. Синие глаза приблизились. Кенара была почти одного с ним роста. Неджи коснулся кончиками пальцев ее щеки — кожа была такой нежной, как он и представлял себе — не удержался и поцеловал Кенару в губы, прижав к себе так крепко, как будто хотел поместить ее прямо в свое сердце.
Ярко-синее августовское небо раскинулось над долиной. Светло-зеленая трава едва доходила до щиколотки и стояла неподвижно, даже легкое дуновение ветра
