– Лучше бы обоих не взяли. Ты полюбишь моих родных, да и Лос-Анджелес не так плох. Будем жить реальной жизнью, без всякой фантастики…
Прерываю ее поцелуем. Я пока не готов уйти – а может быть, никогда не буду готов.
Наверно, это нехорошо, но я хотел бы иметь все разом – любовь и космос.
Следующие два дня пролетают незаметно. Днем мы тренируемся с генералом, лейтенантом Барнсом и роботами, вечера проводим вдвоем. Оба мы теперь одни в своих комнатах, но больше не рискуем уединяться и притворяемся, что мы просто друзья, хотя глаза определенно нас выдают. Даем себе волю только на телескопической башне, где камер нет, – мы, можно сказать, застолбили ее как свою.
Засыпаю с ее сладким запахом на губах, просыпаюсь, видя ее перед собой. С ней я как в невесомости, хотя мои ноги прочно стоят на земле. Счастье портит только одна ложка дегтя: возможность разлуки. Чем ближе финальный отбор, тем реальнее эта беда.
За пять дней до финиша начинаются индивидуальные тренировки по специальности. Меня ждут подводные льды, а Наоми вместе с оператором контрольного центра будет расшифровывать компьютерные сообщения и моделировать скорость полета. Всем ясно, для чего это делается: доктор Такуми и генерал Соколова готовят нас на ключевые посты. Мои подозрения подтверждаются, когда я, придя в бассейн на индивидуальное как бы занятие, нахожу там еще и Беккета. Так, значит, и есть: мы с ним идем голова в голову. Я тут же отворачиваюсь, чтобы не поддаться его психическому давлению.
– Ну-ка, чемпионы, – весело говорит лейтенант Барнс, не знающий о наших проблемах, – как быстрей пробурить тридцать километров льда на чужой планете?
Мне что, полагается это знать? Надеюсь, Беккет тоже не знает.
– С помощью ядерного гидротермобура! – отвечает сам лейтенант. – Специалист-подводник включает его сразу после посадки, и ядерный источник энергии, нагревая воду, плавит лед и одновременно дробит его. Таким образом вы пробьете европеанскую ледяную кору и доберетесь до дна океана.
Слушая его, я накачиваюсь энергией. Надо любой ценой превзойти Беккета, чтобы эта работа досталась мне.
– Сборка бура, с которым вы будете работать в космосе, еще не закончена, поэтому сегодня будем тренироваться с моделью меньшей величины. Но сначала разогреемся: прыжок с вышки и заплыв вольным стилем на 200 метров.
– Посоревнуемся, кто скорей? – Я уже предвкушаю, как сделаю первого племянника.
– Именно. Можешь прыгнуть с десятиметровой площадки, Лео.
Беккету я тоже, не удержавшись, посылаю ухмылку: он-то стартует с трех метров. Становлюсь на доску и смотрю на след от вчерашней прививки. Может, Наоми права и со мной опять начнет твориться что-то невероятное?
Нырнув, я сразу получаю ответ. Кожа вибрирует, внутри оживает некая сверхчеловеческая сила. Наоми сказала, что я тогда вел себя как амфибия, – и точно, такой я и есть.
Доплываю до финиша и жду Беккета, но он всего на пару метров отстает от меня. Как это так?
– Молодцы оба, – говорит лейтенант, нисколько не удивившись, что мы только что побили олимпийский рекорд. Что ж такое здесь происходит?
– Лейтенант, – кричит Беккет со свой дорожки, – я поработал над техникой задержки дыхания, о которой мы говорили, и добился неплохих результатов. Показать вам?
– Конечно.
Беккет вылезает и поднимается на мою десятиметровую высоту. Я с холодом в груди наблюдаю, как он выполняет почти безупречное обратное сальто и погружается в воду. Лейтенант вслух отсчитывает минуты.
Полных семь! До моих пятнадцати еще далеко, но в прошлый-то раз он только две продержался! Вакцина не только на меня действует, на него тоже. Усиливает наши способности как пловцов и ныряльщиков. Права Наоми: эта сыворотка не так проста, как нам говорят. И Элена не зря предупреждала меня. Я начинаю смутно догадываться, что задумали руководители миссии… какое именно живое оружие готовят из нас.
Глава двадцатая
НАОМИКогда мы, все двенадцать, приходим в барокамеру, генерал Соколова стоит на льду с человеком, которого мы раньше не видели. Под ногами у них аккуратно сложенный брезент с алюминиевыми вставками – уж не с парашютом ли мы будем прыгать? Генерал представляет гостя как мистера Энтони Нолана из «Бигелоу Аэроспейс». Вот это да! С детства слежу за их достижениями.
– До старта все меньше времени – пора учиться повседневной жизни в условиях глубокого космоса, – говорит генерал. – «Бигелоу Аэроспейс» разработала надувной дом, в котором финальная шестерка будет жить на Европе. Сейчас он выглядит так себе, но в готовом виде может поспорить с вашими земными жилищами.
– Этот дом выдерживает любое стихийное бедствие, обеспечивает защиту от радиации и обстрела, остается в идеальном состоянии двадцать лет, – продолжает мистер Нолан. – Сегодня вы поучитесь ставить его после высадки на Европе.
Лео толкает меня локтем, и я прекрасно понимаю, что означает его усмешечка: «Может, доведется в нем вместе пожить?» Но я до этого еще не дозрела – не представляю, как буду существовать без родных… хотя жизни без Лео, если честно, я теперь тоже не представляю. Есть лишь один способ получить то, чего я хочу, но это не в моей власти.
– Как же мы все там поместимся? – удивляется Беккет. Да уж, не Белый дом.
– Учитывая размеры барокамеры, мы сегодня надуем только одну комнату, вашу кают-компанию, – объясняет мистер Нолан, – но технология и оборудование одинаковы для всех помещений общей площадью полторы тысячи квадратных футов. Процесс это долгий, и обеспечивает его уравнительный клапан. – Он показывает на стальную втулку, которая тянется через весь лед, почти незаметная на его фоне. – Кто мне поможет?
Я вызываюсь первая. Инженер берется за один угол брезента, просит меня взять другой, свободной рукой поднимает клапан и начинает качать воздух в прорезанное на ткани отверстие. Модуль надувается медленно, хлопая и пощелкивая.
– Как будто попкорн в микроволновке готовишь, – замечаю я.
– Очень похоже, – соглашается мистер Нолан. – Вот, попробуй сама.
Беру клапан, нажимаю на спуск, и воздух поступает внутрь толчками, с поразительной силой.
– Здорово! – восхищаюсь я. Оболочка уже почти наполовину надулась.
Все поочередно работают с клапаном. Вот за что я люблю науку и технику: мы, можно сказать, из ничего создали здание, где люди смогут жить двадцать лет. Настоящее волшебство – да наука, в сущности, и есть та самая магия, которую мы ищем в сказках, не сознавая, что она давно существует бок о бок с нами.
К концу учебного часа мы уже любуемся комнатой на сто квадратных футов – трудно поверить, что еще недавно она была маленькой кучкой брезента.
– А дом правда защищает от всех стихий? – Минка недоверчиво тычет пальцем в мягкую стенку. – Выдержит он такие же бури, какие бывают у нас на Земле? Очень уж он хлипкий.
– Он гораздо прочнее, чем с виду кажется, – заверяет нас мистер Нолан. – Не забудьте также, что наши земные бедствия – дело рук человека, а Европа – девственная планета, которую вы же
