Призрачная фигура чуть заметно качнула головой.
- Что, melleth, ты не скажешь мне?
Он оглянулся и бросил на ворота у него за спиной многозначительный взгляд, потом опять посмотрел на неё и снова покачал головой, теперь уже более решительно.
- Ты не пойдёшь?
Гном кивнул.
- Ох, Кили, - Тауриэль глубоко вдохнула, - Но ты должен идти. Это твоя судьба.
Эти слова разбивали ей сердце, но несомненно его дух был так истомлён, так беззащитен и одинок после всех этих лет ожидания на пороге Залов, в которых он мог бы найти покой. Так как она могла не просить его о том, что было нужно для его же блага! Его губы снова зашевелились, сложившись в одно чёткое “нет”. Кили пристально смотрел на неё. Тауриэль хорошо знала этот взгляд, он значил только одно: он уже принял решение, и она с большим успехом могла бы попытаться сдвинуть с места эту гору нежели заставить его передумать. Итак, она присела на корточки, глядя на него снизу вверх, пока его призрачные пальцы собирали слёзы с её лица.
В эту ночь Тауриэль плакала так, как не плакала с того самого дня, когда Кили умер.
**********
С тех пор Тауриэль часто ходила сюда увидеться с ним, и эти встречи рождали в ней великую печаль. Кили был всего лишь безмолвным духом, которого она могла видеть, но не могла коснуться, и казался ей в одно и то же время близким и невероятно далёким. Она столько лет жила лишь памятью о нём, и теперь видеть его глаза и тёплую улыбку было для неё радостью, которую она едва могла вынести. И всё-таки, этого было недостаточно. Она жаждала слышать его глубокий голос, чувствовать природный жар его прикосновений, вдыхать его тёрпкий запах. Она могла видеть только его феа, призрачную суть, и от этого ощущала себя ещё более одинокой и тосковала по нему сильнее, чем за все долгие годы после его смерти.
И хотя его присутствие причиняло ей боль, она не хотела - нет, не могла - покинуть его, так же как и он не мог не видеться с нею. С того первого дня Тауриэль больше не пыталась уговорить его уйти. Она знала, что он не сделает этого, а разговоры об этом только мучили их обоих.
Так проходили дни за днями, и Тауриэль поражалась тому, что только она одна из всех населяющих Бессмертные Земли находила причину для горя, которое даже этот благословенный край не мог исцелить.
**********
Покидая укутанные мглистой дымкой сады мёртвых, Тауриэль удивлялась тому, что за их пределами существует солнечный свет. Она никогда не знала, как долго оставалась она в этом сумеречном месте, где время не имело значения. В этот раз она пробыла здесь по меньшей мере двенадцать часов, а то и больше, и эльфийка с признательностью подумала о том, что дома её наверняка будет ожидать приготовленная для неё пища. Леголас всегда оставлял еду к тому времени, когда она возвращалась. Он был очень добр к ней, впрочем, как и всегда. Она должна быть уверена, что не забудет выразить ему свою благодарность. В последнее время она слишком отдалилась от друзей.
Затерявшись в собственных мыслях, Тауриэль не заметила Гимли, который поджидал её у тропинки, ведущей из садов, пока он не подошёл и не взял её за руку.
- Прости меня, - сказал гном, когда она вздрогнула.
- Ничего страшного, - заверила она его, - Мне жаль, что я не заметила тебя. Я… задумалась.
- Сдаётся мне, в последнее время ты делаешь это слишком часто.
- Мне очень жаль! - искренне повторила она, - Ты мой друг и родич и заслуживаешь от меня гораздо лучшего отношения.
- Не беспокойся, - добродушно ответил гном и взял её под руку, - На самом деле мне очень приятно, что ты до сих пор так любишь кузена Кили.
- Ох, Гимли! - Тауриэль едва не плакала. Она замерла, и Гимли остановился рядом с ней, - Боюсь, мы с ним никогда больше не будем счастливы, пока не изменится мир, - она судорожно вздохнула и продолжила, - Я исцелилась от горя, вызванного его потерей. Я верила в то, что он вместе с родными, и всеми своими деяниями чтила память о нём. Но теперь… боюсь, что здесь мне не будет жизни, потому что сейчас я ни с ним, ни без него.
- Моя дорогая, ты не должна так говорить. Не сегодня.
- Сегодня?
На румяном, довольном лице гнома засияла лучезарная улыбка.
- Сам Махал призывает тебя.
- Призывает? - Тауриэль чувствовала, как в ней борются надежда и страх.
- Не надо так бояться, дорогая. Я уверен, что Создатель желает тебе только добра.
- Гимли, - продолжила она дрожащим голосом, - Он прикажет мне больше не видеться с ним. Кили задержался здесь слишком долго; Махал прикажет мне забыть о нём, а я не могу! Не могу!
Слёзы обильно текли по её лицу. Гимли достал носовой платок и протянул ей.
- Может быть, - сказал он, когда Тауриэль вытерла глаза, - Но лично я в этом сомневаюсь. Дух Кили-это забота Махала, а не твоя. И если Создатель хочет, чтобы Кили двигался дальше, он сам позаботится об этом.
- Ты так думаешь?
Эльфийка сложила платок и вернула его Гимли, но гном жестом предложил ей оставить его.
- Ага, - он взял её под руку и опять повёл вперёд, - Я провожу тебя, хорошо?
Хоть страхи её и не улеглись, но как она могла отвергнуть доброту друга?
- Да; я пойду, если ты будешь со мной.
* hadhodeg - мой маленький гном( уменьш. форма)
hadhod nín - мой гном (обычная притяжательная форма)
========== Воссоединение ==========
Тауриэль помнила громадные рабочие залы Эребора, но мастерские Ауле были куда больше и несоизмеримо прекраснее. Потолки здесь простирались гораздо выше, чем в любой из пещер Одинокой горы, выше любого из деревьев в Эрин Ласгален. Каждая колонна, каждая стена и даже потолок были изукрашены многочисленными замысловатыми узорами, однако в них не было ничего лишнего или неуместного. Напротив, всё здесь было создано точной и аккуратной рукой мудрого мастера, который мог охватить взором полную картину, идеально соединяя друг с другом все её части, но в то же время не жертвуя красотой ни одной из них.
- Это прекрасно, - выдохнула Тауриэль, обращаясь к стоящему рядом гному, великолепие этого места на время развеяло все её страхи.
- Да, - ответил он тоже шёпотом, - Это зрелище до сих пор каждый раз ошеломляет меня.
Оторвав взгляд от высокого потолка, эльфийка увидела, что перед ними стоит сам Великий кузнец, в этом
