- Ваша милость, - прошептала она, не уверенная в том, как обращаться к одному из Валар в его владениях.
Рядом с ней Гимли забормотал что-то на кхуздуле.
- Добро пожаловать, дочь леса, - большие, тёплые и сильные ладони, так похожие на ладони её Кили, взяли её за руки и подняли с колен.
Тауриэль подняла голову, увидев, что Ауле улыбается ей, и теперь она и сама не могла понять, как совсем недавно могла бояться его. Широкое лицо было добрым, тёмные глаза блестели, и хоть обликом он совсем не походил на её любимого гнома, в его глазах эльфийка видела ту же живую энергию и любовь к жизни.
- М-махал, - запинаясь, проговорила она, - Это был ты. Ты вернул его мне много лет назад.
- Да, это сделал я, - его глубокий голос звенел от удовольствия, то ли от воспоминаний об этих событиях, то ли оттого, что она сейчас заговорила о них.
- Благодарю тебя, - сказала Тауриэль, жалея, что не может лучше выразить то, что означала для неё эта давняя услышанная им молитва, - Я никогда в жизни не получала более прекрасного дара.
Вала улыбнулся, сверкая белыми зубами на фоне тёмной бороды.
- Ты любишь одного из моих сыновей так, как ни один эльф никогда не любил гнома, - ответил он, и Тауриэль почувствовала себя неудобно, смутно понимая, что сейчас он благодарил её.
- Это так.
- И судя по всему, он в равной степени предан тебе, ведь он отказался войти в залы своих предков, - продолжил Ауле, и она не могла понять, доволен он или рассержен.
- Мой господин, я прошу прощения, но я не могу… - она умолкла, не желая проявлять неуважение, споря с Валой.
И всё же это была правда, она не могла ни заставить Кили уйти, ни оставить его. Но Ауле удивил её, склонив голову в почтительном жесте.
- Не ты, а я создал его таким, каков он есть.
Не находя слов, Тауриэль издала тихий вопросительный звук.
- Это я дал народу Кхазад сильную волю и непоколебимые сердца, дабы могли они противостоять влиянию Врага. Но я и помыслить не мог, что один из моих детей откажется повиноваться моим приказам и отдаться на волю своей судьбы.
Он криво улыбнулся, и эльфийка задумалась, на самом ли деле ни он сам, ни кто-либо другой из Валар не мог ничего противопоставить упорству Кили.
- Я не мог предвидеть подобного упрямства, - говорил Вала, - Ни один гном никогда не связывал себя с кем-то за пределами своей расы. Тем более с одним из перворождённых. С тем, кто не сможет соединиться с ним после смерти.
Тауриэль непроизвольно ахнула, она вдруг осознала, что нынешнее состояние Кили-это её вина.
- Нет, дочь, я тебя не виню, - Ауле с мягкой улыбкой приподнял её лицо, чтобы она могла встретиться с ним взглядом, - Это моя вина, и я должен всё исправить.
По щекам Тауриэль струились слёзы. Значит, в конце концов им с Кили придётся расстаться?
- Не плачь, дитя, ты обрела милость в моих глазах. Я тронут любовью, которую ты разделяешь с одним из моих сыновей, - он улыбнулся, развеивая её последние опасения, - Я добился для него освобождения из залов Мандоса.
- Ох, - она пошатнулась, и Гимли схватил её за руку, чтобы поддержать.
- Осталось только одно, - продолжил Ауле, - Прежде, чем ему будет позволено покинуть чертоги Мандоса, духу Кили нужно новое пристанище, потому что его тело нельзя восстановить.
Тауриэль изо всех сил старалась сдерживать ликование. Но разве Махал не собирался одарить Кили новым телом? Неужели же её возлюбленный так и останется бесплотным духом даже за пределами Залов Мёртвых?
- Я могу сделать его из камня. Это подойдёт? - с готовностью предложил Гимли.
Махал широко улыбнулся, и его глаза заблестели весельем.
- Да, это будет очень кстати.
**********
По возвращении домой Тауриэль сразу же последовала за Гимли в его мастерскую, где выбрала кусок мрамора тёплого золотистого оттенка. Гном мелом сделал первые грубые наброски начальных стадий резьбы и посмотрел на неё с задорным блеском в глазах.
- Я мог бы сделать его повыше, если хочешь, - сказал он.
- О, нет, - эльфийка рассмеялась, но глаза её были убийственно серьёзны, - Голова Кили должна быть здесь, - она коснулась рукой ключицы над сердцем, - И не дюймом выше.
Гимли с ухмылкой снял мерку. Все последующие недели Тауриэль провела, наблюдая, как из камня рождается новое тело для Кили.
- Добавь больше изгиба его плечам.
- Слишком полные губы.
- Моя рука должна обхватывать его талию вот так.
Гимли с готовностью следовал её указаниям и казался скорее довольным, чем расстроенным, что у него такой требовательный критик. Конечно же, он хорошо помнил, как выглядел его родич, но не стал бы притворяться, что знает Кили лучше, чем его собственная жена.
- Я думаю, что это твоя лучшая работа, - как-то сказал Леголас, когда скульптура была почти закончена, - Мне кажется, что он вот-вот начнёт дышать и выйдет из мастерской.
Гимли ухмыльнулся, польщённый похвалой друга.
- В этом весь смысл.
- Чего-то всё равно не хватает, - сказала Тауриэль, стоя в дальнем конце зала, и, прищурившись, оглядела каменного Кили, - Ах!
Она взяла карандаш и подошла к скульптуре. Нежно, как будто это был не камень, а плоть, эльфийка обхватила ладонями его лицо, а потом аккуратно провела тонкую линию на его правой скуле.
- У него должен быть шрам вот здесь, - сказала она, поворачиваясь к Гимли.
- Это земли исцеления, знаешь ли, - приветливо напомнил он, собирая инструменты, - Так что это будет нормально, если его не будет.
- Я знаю, но мне его будет не хватать.
Через несколько минут, когда Гимли нанёс нужную метку, он встал рядом с Тауриэль. чтобы хорошенько рассмотреть свою работу.
- По-моему, он выглядит, как надо, - заметил гном, - Хотя судить об этом тебе.
Какое-то время эльфийка молчала. Да, это был Кили, такой, каким она помнила его: миндалевидные глаза, обрамлённые непослушной чёлкой, губы, готовые изогнуться в улыбке, мягкие волны волос, падающие на широкие, мускулистые плечи, угловатый торс, местами шершавый, и грубый, как камень, сильные руки, отточенные мечом и луком, крепкие бёдра и голени, казалось, готовы были к энергичным действиям. Это был гномий красавец в полном расцвете сил.
- Да, он готов, - мягко выдохнула она.
**********
Дух Кили вопросительно смотрел
