- Я хочу того, что ты обещал мне в то утро на берегу озера, - сказала она, - Я хочу без страха следовать и долгу, и зову сердца.
- Я правда пока не знаю, как мы сможем делать и то, и другое, - признался Кили, - Но твои слова позволяют мне надеяться, что нам это удастся, - гном накрыл её руки своей ладонью.
Её пальцы казались такими нежными в его руке, но он видел, насколько сильны они были в обращении с мечом и луком. Кили знал, что в то утро после нападения дракона она его поняла; вопрос был только в том, что она предложит ему взамен. Она пришла за ним на Воронью высоту, и это был ответ. Когда он услышал, как она зовёт его на склоне горы, всё сразу же стало удивительно просто; он был почти уверен, что умрёт, но был счастлив, потому что знал, что служит Торину и что любим ею.
Но он не погиб, жизнь продолжалась, и всё опять стало сложным. Ладно, всё, кроме одного: он знал, что хочет быть с ней.
- Сначала я думала, что наши желания противоречат нашему долгу, что у нас нет надежды, - продолжила она, - И всё же, какая польза в одном лишь долге, которым не движет любовь? - тихо добавила она, - Меня изгнали за то, что я сказала об этом моему королю.
Кили посмотрел ей в глаза и увидел в них боль.
- Прости, - проговорил он, - Я… Это я виноват.
Тауриэль яростно замотала головой.
- Это был мой выбор, Кили. Ты помог мне это понять. И я не могла больше сдерживаться и ждать, когда другие сделают то, что я считала правильным.
- Я знаю, - молодой гном тихо рассмеялся, - Именно этот образ мыслей привёл меня к тому, что я один оказался лицом к лицу с тремя горными троллями.
- Ты что? - спросила Тауриэль, удивлённая и испуганная одновременно.
- Ну, они хотели сожрать нашего взломщика. И наших пони.
- Кили, ты, конечно, очень силён, но вряд ли смог бы справиться с тремя троллями.
- Не, я сделал всё правильно, пока Фили бегал за подмогой.
Эльфийка насмешливо фыркнула.
- Твоя мать была права насчёт тебя.
- Может быть. Просто знай, что я не оставлю тебя наедине с голодными троллями. Или с разгневанным королём, если на то пошло.
Он знал, что этот король мог быть как его дядей, так и владыкой эльфов.
- Спасибо, - ответила она и поднесла его пальцы к своим губам.
Если бы они не сидели на краю бездонной пропасти, Кили попытался бы её поцеловать. Он подумал, что Тауриэль, возможно, знает это, потому что она вдруг одарила его сладкой, дразнящей улыбкой. Он встал и помог ей подняться на ноги. Кили продолжал держать её за руку и отпустил только тогда, когда они вошли в более оживлённые залы.
Следующая глава будет недели через две, может, немного больше. Я уезжаю и в следующие десять дней доступа к компьютеру у меня не будет.
========== Посиделки у огня ==========
- Ты чувствуешь запах тёплой земли? - спросила Тауриэль.
Кили сделал глубокий вдох. Да, в воздухе определённо ощущался аромат зелени. Зима пахла свежестью, пахла лазурью. Они с Тауриэль стояли на одном из нижних горных хребтов, оглядывая лежащую перед горой долину. Там, где повыше, ещё сохранялись белые пятна, но по большей части и долина, и равнина впереди потемнели от талого снега.
- Мама всегда говорила нам, что это Махал разжигает свои печи, - сказал Кили, вспоминая, как по утрам на исходе зимы мать всегда выгоняла их с братом на улицу, как она выражалась “проветриться”.
Тауриэль улыбнулась.
- Она придёт сюда, когда наступит подходящая для путешествий погода, - продолжил он.
- Тогда она знает, что с вами всё в порядке.
Молодой гном кивнул.
- Мы послали ворона с вестью. Наш род до сих пор умеет разговаривать с горными птицами.
- И что он говорит? - Тауриэль показала на ворона, который наблюдал за ними, сидя неподалёку на камне.
Он каркнул, как будто отвечая на её вопрос. Склонив голову набок, Кили задумчиво посмотрел на птицу.
- Он сказал, что, наверное, наступил конец света, раз эльф и гном стали друзьями, - он бросил на неё дразнящий взгляд, - Иногда они просто болтают чепуху.
Тауриэль прищурилась.
- Он на самом деле это сказал?
Гном ухмыльнулся.
- Нет. По моему, он сказал что-то о дохлом кролике. Нет, правда, чаще всего это просто ерунда, - Кили пожал плечами, - У воронов есть около двенадцати разных слов, обозначающих “падаль”, и я так и не удосужился выучить их все.
Эльфийка рассмеялась.
- Что? - спросил он.
- Гномы удивительный народ, - объяснила она, - Я не ожидала, что вы умеете говорить с птицами.
- Ты хочешь сказать, что мы не такие странные, как ты думала? - ему нравилось её удивлять.
Должно быть, она уже многое открыла для себя в этом мире, но он всё равно мог показать ей то, чего она ещё не знала. Тауриэль покраснела.
- Признаюсь, я всё ещё нахожу тебя странным. Но не в плохом смысле. В тебе есть своя красота.
Кили радостно посмотрел на неё. Совсем недавно он задавался вопросом, могла ли она, это прекрасное существо, пришедшее из такого далёкого для него мира, считать его привлекательным, будь то в духовном отношении или телесном. А теперь он даже осмеливался верить в то, что её влекло к нему так же сильно, как и его к ней.
Тауриэль взяла его за руку, лицо её одновременно выражало нетерпение и застенчивость. Кили подумал, что часто даже такое простое прикосновение, казалось, ошеломляло её, хотя он не был уверен, было ли это из-за того, кем он был, или же то, что она чувствовала к нему, было для неё внове. Наверняка за всю свою долгую жизнь она уже была влюблена. Он не был, не по настоящему. Разумеется, в Синих горах он был не прочь приударить за несколькими девушками, которые охотно позволяли себя целовать потому, что он был весьма убедителен (и к тому же был принцем), но к счастью они никогда не воспринимали его заигрывания серьёзнее, чем ему хотелось. И всё же Тауриэль… Теперь он понимал, почему для столь многих гномов первая любовь становилась последней, даже если их отвергали. Это было в природе его народа, любить непоколебимо, если, конечно, им удавалось отвлечься от кузницы на достаточно долгое время, чтобы думать о чём-то, кроме своей работы.
Какое-то время они просто шли вдоль хребта.
