Весь день бродил я по граду и разговаривал почти с каждым встречным. Часто приходилось прибегать к чтению мыслей. Я спрашивал на счет какой-нибудь работы для честного гнома. Многие рекомендовали обратиться мне в кузницу Бодара Камнерукого, но я спрашивал на счет более возвышенной и благородной работы. Дабы не опорочить чистоту Света столь неблагодарным ремеслом, а стать тем, кто будет нести сияние Вечного Света в души жителей. Как же мне было противно говорить все это. Сложилось ощущение, что я с головой провалился в яму с навозом, но выбора не было и оставалось лишь терпеть. Не сразу, но мне удалось найти того, кто указал мне дорогу к этому ордену Благой Вести (и чем они только думали, когда придумывали название?). Их крепость располагалась в ста двадцати лигах от меня, так что, покинув город и отойдя достаточно далеко, я переместился. Пешком пришлось бы добираться не менее семи дней, а у меня не было столько времени, ведь нужно было еще найти тот драгоценный камень и украсть его.
Крепость была небольшой и простой. Не слишком высокие и массивные каменные стены, замок всего с тремя башнями. Разумеется, все было сделано из белого камня, а территория вокруг крепости была очень зеленой. Что тут говорить… светлые.
Мне открыли сразу, как только я подошел к воротам. Встретил меня старый гном, но в плечах он был вдвое шире, из-за чего я несколько смутился.
— Здравствуй, добрый друг! — радужно встретил он меня и даже обнял как брата. — Долгий путь пришлось преодолеть тебе, дабы добраться до нас. Пойдем же, я угощу тебя добрым элем, накормлю, а там и поговорим.
О да, путь мой был очень долог. Сто двадцать лиг за секунду! Как же я только ноги себе не сломал?
Удивился я такому радушию и заподозрил неладное. Точнее, я чувствовал, что было в этом нечто затаенное, но не понял, что именно и для чего.
Звали того гнома Рафор Лучезарный (я бы точно повесился с таким именем) и был он в девятом поколении в своей семье из тех, кто являлся членом этого странного ордена. Как выяснилось, если у кого-то в ордене рождались дети, то они могли сразу стать одними из них. Иными словами, Рафор ненормальный с самого детства, что не могло не настораживать. Обычно такие и являются самыми ревностными сторонниками Света, а посему они крайне фанатичны.
Мы поели и выпили. Было весьма вкусно, но оставалось какое-то странное ощущение после еды. Не яд, не гниль, но что-то неприятное. Видимо, мне даже светлая пища противна.
— Рассказывай же, странник, что привело тебя к нам? Надеюсь, что не горе стало тому причиной? — начал разговор Рафор.
— Не горе тому причина, благородный Рафор. Звать меня Дуд Стойкий, я из далекой северной деревни. Мой отец, Дун Стойкий, является одним из лучших кузнецов на всем севере. Но вечные холода мне надоели, и покинул я отчий дом. Хотел зажить в каком-нибудь граде и быть там кузнецом, но однажды мне приснилось чудо! — Лучезарный внимательно смотрел на меня и внимал каждому моему слову, а я же выдумывал продолжение на месте. — Приснилось мне, будто окружен я Тьмою. Хлад жуткий я ощутил тогда, по сравнению с которым север кажется местом теплым. Кроме хлада наступил и страх небывалый. Устыдился я своего страха и принялся молиться Отцу нашему Вседержителю. Тьма полностью окутала меня, но вдали забрезжил Свет! Его лучи стали пробиваться через эту мерзкую завесу и выжигать. Когда же Тьма была уничтожена, то ощутил я тепло, и мне было хорошо. Проснувшись, я осознал, что то было знамение, дабы я посвятил свою жизнь не кузнечному ремеслу, но отдался Свету всецело. И пришел я сюда, дабы проситься стать одним из вас. Такова моя история, благородный Рафор, и это чистая правда!
Я тогда решил, что, когда получится, всенепременно помоюсь как никогда прежде. Еще и рот вымою от этой мерзости и грязи. Но поведал я столь трогательную для светлых историю не просто так. Многие из них так и таяли, услышав нечто подобное, и становились благосклонны к другим. И Лучезарный гном не стал исключением.
— Хорошую весть принес ты, брат Дуд. Коль избрал Он тебя, то разве можем мы воспротивиться Воле Его? Не просто так был тебе тот сон, но Отец решил направить тебя. Значит, ты достойный. Со мной было также много веков назад, — он положил мне руку на плечо. — Но скажи, кем именно ты хочешь быть? Целитель? Страж? Гвардеец? Или есть у тебя иное желание?
— Не знаю я, благородный Рафор, ибо не видел в себе ранее магического дара.
— Что ж, коль так, то я могу осмотреть тебя. Если же есть в тебе Его Искра, то она сама укажет твой путь.
Я был готов к чему-то подобному, а потому подготовился и оставил видимым лишь магию исцеления. Когда же Рафор закончил свой осмотр, то он сказал — вот ведь чудо! — что во мне велика магия исцеления. Конечно же, я притворился изумленным. Так и стал я одним из членов ордена Благой Вести, и мне было не хорошо.
Ушло два дня на то, чтобы привыкнуть к этому проклятому месту. Меня раздражало абсолютно все! Эти светлые низкорослики, эти белые одежды, эти лживые улыбки. Даже стены, пол и потолок меня выводили из себя! Но сложней всего было пережить молитвы. В эти моменты мне хотелось перерезать себе горло, или же убить их всех, но мэтр Анафрахион сказал, чтоб я никого не убивал без крайней необходимости. Интересно, убей я их из-за этих треклятых молитв, то меня бы простили?
Три дня искал я этот камень. Лазить в памяти кого-то из ордена не хотелось, ибо я боялся, что меня обнаружат. Но отправился я как-то в поход вместе со вторым заместителем главы ордена и тремя другими светлыми. Времени оставалось не столь и много на выполнение задания, а посему надобно было торопиться. Поход был к так называемой Одинокой Башне, что в пятидесяти лигах от крепости. Как мне сказали, туда надобно являться раз в месяц, дабы поддерживать благодатный огонь. Кроме того, башню ту
