— Светлые, беспокоящиеся за сохранность миров. Как это трогательно. Раньше ничего подобного не замечалось в вас.
— И вновь вы правы. Раньше Архангелы были слишком молоды и беспечны, за что и поплатились. Но сейчас они куда мудрей и понимают, что от столь грандиозного уничтожения придется восстанавливаться десятки миллиардов лет. Столько прекрасных миров ныне существует, и множество из них важны силам Света. Потерять их мы не имеем права. Я более чем уверен, что и у вас, темных, есть такие миры.
— Говорите уже, чего именно вы хотите. Вам нужна война или же вы стараетесь не допустить ее?
— Конечно же, она нам не нужна! — ответил серафим чуть громче, нежели следовало.
— Почему тогда у Саграэля были серафимы и херувимы, коль Архангел Михаэль против войны?
— Видите ли…
— Видеть — не увижу, но послушать могу, — перебил его Анафрахион.
— Саграэль Вольмон был одним из высших полководцев. Конечно, до Архангелов или сильнейших серафимов и херувимов ему было очень далеко, но не малое войско он вполне мог бы возглавить. Он сказал Михаэлю, что может расправиться с одним из Великих темных. На этом основании он попросил помощи у Архангелов. Понимаете? Он хотел, дабы хотя бы один из них явился, коль что-то пойдет не так и вы начнете биться. Но что случилось вам уже известно. Михаэль утешил его, сказав, что сорок два миллиона светлых — огромное войско против одного-единственного темного. Теперь понимаете? Можно сказать, что Воплощение Света спас вас.
Некромант сузил глаза и пристально смотрел в лицо серафима.
— Ложь. Мир трещал по швам после моих заклинаний. Сорок два миллиона светлых — огромное войско, которое мир еще мог выдержать. Когда явился я, то он стал прогибаться под такой тяжестью. Явись хоть один Архангел, даже самый слабый, все бы погибли. Полагаю, что Архангелы просто выжидали подходящего момента, дабы нанести мне последний, смертельный удар. Однако, увидев то, насколько я был разгневан, что с легкостью справлялся с такой светлой армией, и увидев мой иной облик в конце, они просто решили не поступать таким образом и отступить. И чуть не забыл, ведь рядом с миром был Люцифер и трое моих учеников. Если бы появились Архангелы, то Мастер Войны бы призвал всех остальных Великих. Как именно закончилась бы такая битва — известно, а потому Михаэль отказался от такого плана и отступил.
Серафим слушал внимательно, не перебивая. Когда же Глава Ордена закончил говорить, светлый не стал его разубеждать в его же суждениях, но и не принял их.
— Что ж, вы мудры, мэтр Анафрахион. Коль хотите, чтобы именно такая версия событий была правдивой — пусть. Я знаю, что вас бесполезно разубеждать. Но скажите же мне. С орденом Священного Пламени все понятно. Они похитили вашу жены, издевались над ей, избили и пытали до полусмерти. Вы решили отомстить за нее, пусть и слишком жестоким образом, но все же. Но как вы оправдаете себя и Люцифера за уничтожение ордена Небесных Покровителей? Мы бы могли расценить это как начало войны, но не стали.
— И не смогли бы. Все сделали лишь я и Люцифер. Больше ни одного темного там даже рядом не было. Вы могли бы объявить войну лишь нам двоим, но не всем темным. К тому же, пусть столь масштабных столкновений между нашими сторонами и нет, но ордена, братства, гильдии сражаются меж собой за территории.
— И вы хотите сказать, что Небесные Покровители пытались оттеснить вас?
— Еще как пытались. Спросите моих стражей сколько раз их шпионы проникали в миры, коим мой Орден дал покровительство. А ведь не просто проникали, но пытались настроить жителей против нас. Не редко поднимались восстания, в которых погибали сами жители. Мы же вылавливали шпионов и отправляли их головы обратно к Юлару Вольмону. Нам просто надоело, что он вечно пытался встать у нас на пути, ведь мы ему ничем не мешали и на миры его ордена не покушались.
— Что ж, такого мы не знали. Благодарю за информацию. Но все же, вы уничтожили целый орден. Крупнейший, прошу не забывать, средь всех во Вселенной. Убей вы лишь его главу и тех, кто находился в главной крепости, то мы бы закрыли на это глаза. Но сорок два миллиона, мэтр Анафрахион, это серьезно.
— Я и убил их главу, а также всех, кто находился в главной крепости. Их там было сорок два миллиона. И что вы хотите? Объявляете мне войну? Милости прошу! Могу хоть сейчас отправиться туда, куда скажете.
— Нет-нет, что вы, в связи с последними событиями и вестями от вас, я более чем уверен, что войны точно не будет. Однако, Архангел Михаэль хочет удостовериться, что вы не собирались сделать нечто подобное в очередной раз.
— Не тронете меня — я не трону вас. Все просто, светлый, — пожал плечами некромант.
— Да, действительно просто. Надеюсь, вы не отправите своих магов на уничтожение какого-либо светлого ордена?
— Вы явно плохо меня понимаете. Я же сказал, коль не тронете меня, то я ничего вам делать не стану.
— Значит, все как и прежде. Не будет войны, не будет странного желания отомстить всем светлым за совершенное глупым мальчишкой, я прав?
«Тугодум»
— Да, вы совершенно правы.
Серафим широко улыбнулся.
— Рад слышать. Благодарю за оказанную мне честь, — он начал вставать.
— Подождите. Вы сказали, что войны не будет в связи с последними событиями. О каких событиях вы говорили? — полюбопытствовал Анафрахион.
— О, а вы не поняли? Наш с вами разговор и был тем самым последним событием, — улыбка не сползала с его лица, но было видно, что она была не искренней.
— А каковы другие события? — продолжил давить некромант.
— Решение Архангела Михаэля, то, что вы уничтожили орден Священного Пламени с такой жестокостью, которой мало кто может похвастаться, — серьезно ответил серафим более не улыбаясь.
— Что ж, можете идти.
Светлый в очередной раз поклонился и покинул зал.
Расслабиться Анафрахиону после такого разговора не удалось, ибо Советник доложил, что созвали срочное собрание Великих. Проклиная всех, кого только можно и нельзя, он переместился на место. Очутившись там, его удивило то, что отсутствовал Люцифер.
Когда же собрание началось и Сатанаил поведал всем о произошедшем, те буквально потеряли дар речи. Анафрахион же стоял и смотрел в одну точку стены. Ему с трудом верилось во все это. Неужели Люцифер так просто взял и ушел? Куда? Зачем? Когда он вернется? Почему он не попрощался ни с кем? Даже ему, кого он называл братом, ничего не сказал. Некромант почувствовал себя преданным. Ему казалось, что Мастер Войны вонзил нож ему
