Армия Люциана атаковала светлых по множеству миров единовременно. Пока те были растеряны от внезапных ударов, он хотел этим воспользоваться. Также надеялся он выманить из убежища Архангелов, но это ему не удалось. Те оказались не такими глупцами, дабы показываться.
Орден Лунной Ночи, вместе с множеством других темных и вместе с Великими, пошли войной против армии Люциана. Многие Повелители Тьмы присоединились к Укротителю Хаоса, но по каким причинам — неизвестно.
Великий демон создал новый вид воинов и, не мудрствуя лукаво, назвал их темными гвардейцами. Были они очень сильны. Даже рыцари смерти не могли похвастаться такими возможностями. Магический арсенал не шибко богатый, мало каким оружием владели, но этого гвардейцам хватало с лихвой, чтобы противостоять многотысячной армии как Света, так и Тьмы (и притом не самой слабой армии). И Люциан был доволен своим детищем и тем, что творилось во Вселенной.
***
Ненфера была подавлена. Можно сказать, что она потеряла всех детей. Все понимали, что Люциан крайне силен и Великим будет очень трудно одолеть его. К тому же их пугал исход его гибели. Если его убить, то сколь сильный выброс будет произведен? Как это отразится на всей Вселенной? Все-таки Люциан не просто так назван Укротителем Хаоса. Хаос многогранен, непостоянен и опасен. Если убить его верного сторонника, его полководца, то неизвестно, что случится в итоге.
Сатанаил явился по ее зову. Она стояла будто не живая, но вскоре пришла в себя.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? — лишний раз спросил Падший.
— У нас нет выбора. Пусть мы и не можем ничего сделать Люциану, ибо нас связывают узы Хаоса. Коль убить его полководца, то Хаос может избавиться и от нас. Если мы не сумеем справиться с ним, то понадобится тот, кто сумеет.
— Но с чего ты решила, что это поможет? Подобного не было со времен Войны.
— Вспомни, каков оказался Юльгиломон.
— Помню. В одиночку мог одолеть многомиллионную армию.
— И это учитывая его неблагородное происхождение. У нас же все будет иначе.
— Но ты ведь понимаешь, что для этого мне придется вернуть искру Света в себе, каковой она была раньше. Я должен буду вновь стать Архангелом.
— У тебя получится. Должно получиться.
Сатанаил кивнул и принялся концентрироваться. Вот он увидел частичку Света внутри себя и принялся воздействовать на нее исключительно светлой магией. Постепенно она становилась все больше и больше. Свет разгонял Тьму, возвращая бывшему Архангелу его истинную сущность.
Когда все было закончено, он, в образе чистокровного светлого высшего сословия, провел ночь со столь же чистокровной демонессой.
Спустя почти год у нее родился сын. Роды были тяжелыми, и их итог был заранее предопределен, но она пошла на этот риск. Ненфера погибла, едва успев родить результат союза ангельской и демонической кровей. У мальчика были белоснежные волосы, темно-красные глаза, кожа чуть более светлая. Ненфера не придумала ему имени, и уже было поздно. Сатанаил же нарек его:
— Сангвиниос.
Растил он его, скорее как учитель, нежели как отец. Мальчик уже с самого детства проявлял великую Силу и возможности, что обрадовало Падшего, но и, в тоже время, насторожило. Юльгиломон был первым и единственным полудемоном-полуангелом, и кровь его не была столь чиста и полна энергии, как у Сангвиниоса. Но, тем не менее, Юльгиломон мог одолеть огромную армию. На Сангвиниоса все Великие возлагали огромные надежды.
Именно так началось и продолжалось это безумие, затеянное Люцианом. Светлые гибли в огромном количестве, но погибали и его сторонники, а также армии темных, что не согласились пойти вместе с Укротителем Хаоса.
После эпилога
В возрасте шестнадцати лет Сангвиниосу невольно пришлось ввязаться в эту безумную войну. У Люциана было всего двадцать тысяч темных гвардейцев, но они заменяли армию в двадцать миллиардов, если не больше. Загнав в два мира по пять тысяч из них, темные, что были на стороне Великих, принялись сражаться, да и сами Великие не стояли в стороне. Люциан не показывался, ибо понимал, что против четверых собратьев ему не тягаться. Укротитель Хаоса потерял большую часть своего войска, потерял множество миров, в том числе и важные, но он не отступал и продолжал сражаться.
Сангвиниос в одиночку разгромил пять тысяч темных гвардейцев, и это в шестнадцать-то лет! Пока армия громила другие пять тысяч, Сатанаил вместе с остальными Великими загнали в угол оставшуюся половину темных гвардейцев и заточили их в особые сосуды, из которых те не смогли бы выбраться сами. Сосуды те спрятали в различных уголках Вселенной и везде по одному.
Когда войско Люциана стало совсем крохотным, они напали на его главную крепость. Многие бросили Укротителя Хаоса и спешили спастись от праведного гнева Великих, но те настигали их и убивали. Разумеется, убить Люциана они так и не решились. Уж слишком ценен он был, хоть и безумен. И боялись они возмездия со стороны Хаоса, ведь поклялись некогда они всемером перед Извечным Пламенем Хаоса, что не поднимут руки друг на друга, дабы прервать жизнь. Лишь Анафрахиона не касалась эта клятва, но некромант уже тысячелетие как мертв. А посылать Сангвиниоса против него глупость, ибо младший из детей Ненферы пусть и был силен, но не на столько, чтобы сровняться с Великим старшим братом.
Измотав Укротителя Хаоса и на время лишив его Сил, они заточили Люциана в огромную темницу на противоположном Бездне конце Вселенной. Целый мир стал его темницей, но планету ту они надежно спрятали, дабы ее было почти невозможно найти. Окутали то место сложнейшей сетью заклинаний, а местность сделали опасной для любого, кроме них самих.
— Что будем делать теперь? — спросил Сатанаил. — Убить его мы не можем, но и просто так оставить тоже. Люциан силен и сумеет выбраться отсюда.
— Твоя правда, — раздался голос молчаливого Виардона.
— И как нам быть?
— Может, наложим печати? — предложил Армадей.
— Печати? — чуть ли не хором спросили остальные.
— Несколько печатей, которые будут удерживать врата его темницы. Сам Люциан не сумеет вскрыть их изнутри, для этого понадобится кто-то со стороны. Место неприступно, если его вообще кто-либо найдет.
Мефистофель покачал головой. Ну конечно! Как же он сам не додумался до этого?!
Долго решали они, сколько печатей должно быть и какими им надлежит быть. Печать — это не какой-то замок, что удерживал ворота. Нет, они никак не видны внешне, но надобно их выжечь на воротах темницы. Это просто некие условия, которые надлежит выполнить. Притом порядок важен лишь для
