Тем более что подробная карта местности – пусть и довоенная, но очень точная – была у меня в голове с самого начала. Вплоть до тропинок и прудов. Это в Воронеже и окрестностях – один Лес чего стоит! – многое изменилось радикально, а здесь все не так. Стабильность и неизменность. Да и просторы, что немаловажно.
Поэтому пусть враги идут по торной дороге, делают привалы и теряют время. Я пойду по местным тропинкам, максимально прямо и быстро. Мимо Анны, раз они на Поединок, им не пройти.
А я уже буду ждать их там.
9
Земля равных потребностей
Шли быстро. Легкий мороз не располагал к медлительности, да и следующую ночь хотелось провести в более пригодных условиях.
Садко по своей странной привычке то забегал вперед мерно шагавшего Груздя, то резко отставал, заставляя Ката оглядываться. Да нет, не потерялся. Стоит, смотрит куда-то в заснеженные поля, думу думает. Вот очнулся от размышлений, снова бежит, догоняет. Странный мужичок все-таки, странный… Уж на что после Черного дня развелось персонажей с нехваткой шестеренок в головах, но бродяга многих превосходит. Одни его вокальные упражнения чего стоят.
Зато с ножом обращается профессионально.
– Слушай, Садко! – поймав за рукав пробегавшего мимо бродягу, остановил его Кат. – Ты где так ножики метать навострился?
– Я-то? Да научили… Жизнь у меня сложная, кочевая, всякие умения к месту. Я еще и стрелять умею не хуже бородатого. – Он махнул рукой в сторону дружинника. – Только обычно не из чего. Искусство и огнестрел плохо совместимы, как гений и злодейство.
Перед глазами Ката на мгновение предстало перерезанное горло старосты. Уж кто бы говорил…
– И осторожность отрастил, я смотрю? – засмеялся сталкер. – Ты ж первым ополченцев за окном заметил, там, в деревне.
– А то! – заулыбался Садко. – Отрастил. До земли! Я на самом деле сразу на ведьму внимание обратил. Она же ждала чего-то. А чего ночью ждать? Сидим, выпиваем, суп ее жрем… Вот и начал присматриваться. Хорошо, что с ходу не отравила, ведь могла бы.
Навстречу попался мобильный патруль коммунаров. Эти были трезвыми, немногословными и на громкие лозунги Садко реагировали сдержанно. Поскольку документы с Черного дня перестали существовать как факт, опознать своих стало сложнее. Но и тут помог Груздь, засыпав патрульных подробностями о знакомых в Коммунграде. Уточнив, откуда и куда, всех троих пропустили дальше, напоследок предупредив:
– Волков не видели? А то бродят в окрестностях. Оружие наготове держите.
Когда патруль скрылся за поворотом дороги, Кат не выдержал:
– Груздь! Второй раз про волков слышу, а не пойму – большие стаи у вас, что ли?
– Ну почему большие… – подумав, рассудительно сказал дружинник. – Они семьями обычно ходят. Голов пять-семь. По несколько десятков объединяются, но редко. Если к весне только по бескормице. А сейчас нет.
– И что, семь голов – такая проблема?
Садко вмешался в разговор, хотя его-то никто не спрашивал:
– Ты, городской, волков сам видел?
– На картинке, – озадачился Кат. – Крупнее собаки, а так… Не страшнее же мортов?
– Ага… Покрупнее, это ты верно сказал. Не знаю, как оно с вашими мортами, Господь Горящий миловал встречаться, а наших зверей приметишь – старайся валить издали. Ну или беги, если есть куда.
Дружинник кивнул:
– Вот оно точно. Издали. И в голову, а то они живучие. Но здесь не должно быть – Тойда рядом, люди. Патрули опять же гоняют их.
– Что такое тойда? – не понял Кат.
– Село, чудак-человек! – хохотнул Садко. – Ты на карту у себя в городе смотрел? Верхняя Тойда. Хоть его ни в какой Свердловск-Троцкобург не переименовали. Там сегодня и заночуем. Дорога тяжеловата сразу до Анны идти. В смысле, Коммунгра… Тьфу ты, напасть! Сглазили.
Кат резко обернулся, следя за испуганным взглядом певца. Груздь за спиной сопел, щелкая затвором потертого СКС.
По заснеженному полю, с обеих сторон подступавшему к обочинам и отличавшемуся от самой дороги только неровным рельефом, бежали волки. Обознаться, если ты хоть раз видел картинку, – а Кат зачитывал книги о прежних животных на Базе почти до дыр – было невозможно.
Серые с белым, будто припорошенные снегом, так навсегда и въевшимся в шерсть, с опущенными, но не поджатыми хвостами, вытянув вперед длинные морды, они не очень быстро, но неумолимо приближались. Семь… нет, восемь особей – один впереди, самый крупный, почти рядом с ним, отставая на полкорпуса, более мелкий, но очень быстрый и резкий в движениях зверь. За ними трусили еще пятеро цепочкой, а последним, немного прихрамывая, шел замыкающий.
– Э-э-э… – слегка растерялся Кат, не забыв, впрочем, изготовить автомат к стрельбе. – А почему мне никто не сказал, насколько они крупные?!
Садко хмыкнул, бросая рюкзак прямо на дорогу и ложась за ним. Уперся локтями, приладил автомат сверху:
– Сказали же, что большие. А так – кто знает, с чем ты сравниваешь.
Волки были не меньше полутора метров в холке. Ноги длиннющие, как у лосей, а так-то да, на вид почти как иллюстрации к Энциклопедии живой природы. Странные на вид звери, но по глубокому снегу или болоту им бегать – самое то.
– Стреляем разом, по моей команде, – буркнул дружинник. – Старайтесь выбить предводителя и его самку. Остальные не отступят, но и лезть вперед будут не так активно.
До стаи было метров двести. С такой скоростью они будут здесь через пару минут, а если рванут – гораздо быстрее.
– Тут бы пулемет не помешал, – заметил Кат. Стрелять придется с рук, может, Садко удобнее в снегу валяться, а ему вот нет.
– В глаз его бей. Как белку! Давно хотел себе меховые штаны, – сообщил снизу певец.
– Давай командуй, борода! Загрызут же.
Груздь выдохнул и совершенно по-домашнему сказал:
– Погнали!
Военные здесь из них – как из говна пуля, подумал Кат и нажал на скобу. Автомат чуть подпрыгнул в руках, гильза улетела в снег. У бежавшего почти рядом с вожаком волка – самка, наверное, если по книжкам, боевая подруга… – вместо правого глаза образовалась кровавая дыра. Волчица взвизгнула и прямо на ходу завалилась набок.
Предводитель стаи, которому Груздь перебил правую переднюю лапу, зарычал – низким страшным басом, пронесшимся над полем и заметенной дорогой. На трех ногах он рванулся вперед, грызть, убивать, мстить. Садко выпустил короткую, в пяток патронов очередь. Вожак подавился своим рыком и упал, взметая снег.
Остальные шесть волков развернулись в цепь, будто обученные воины. Кат попал в одного, но тот словно не заметил ударившей в плечо пули.
– В голову! – заорал Груздь. Похоже, что патроны не на такого зверя в карабине, хотя дружинник исправно попадал в цель.
Крайний справа волк завел победную песню – сложный гортанный вой, означавший, что врагам конец. Никто не уйдет живым.
Кат плюнул и передвинул регулятор автомата на стрельбу очередями. Взвыли уже все оставшиеся твари, взметая на бегу целые облака снежинок. Заводила песни взревел и упал, суетливо
