Безусловно, Мо смотрела на Ри совсем иначе. Он был для неё героем, и почти убедив её в том, что она ошиблась в нём, он снова, как паук в хитро сплетённой паутине, привязал её к себе. Мо никогда бы не увидела того Ри, которого всегда видел Такута, хоть и была не совсем глупой девушкой. Когда она оказалась на операционном столе, Такута подумал, что ему предстоит хоронить всего лишь очередную одержимую молодую душу, не отличающуюся от всех тех, кого он укрывал саваном прежде. Но сейчас он осознавал, что за этим стояло нечто большее. К нему попал не просто очередной Охотник, а любимая игрушка нашего уважаемого капитана, выращенная на плодородной почве его идеализированного образа и доработанная его «заботливыми» руками. Обычно Такуту мало интересовали интриги и чужие отношения, но теперь его съедало какое-то неприятное любопытство, которому он не мог противиться. Может, он втайне надеялся всё же увидеть, как в конце этой истории он наконец обманется в Ри и тот окажется не таким чудовищным человеком, как он себе представляет. А может, ему просто было интересно узнать, чем всё закончится. В конце концов, за это время он успел привыкнуть к малышке Мо и начал в каком-то смысле ощущать с ней родство, будто она была его давно забытым другом детства.
– А с глазом что? – вырвал его из раздумий голос Ри.
Такута рефлекторно потянулся к глазу и, коснувшись его рукой, вздрогнул от боли, едва не опрокинув еду со стола.
– Последствия твоего поручения, – осуждающе скривился Такута, – к слову, будет там ещё что-то, о чём мне стоит знать, прежде чем я останусь инвалидом?
– Нет, – тихо ответил капитан, немного поразмыслив, – она была в безопасности до… до последнего.
– Тэко! – вдруг воскликнул Такута, опустив взгляд на покалеченную накануне руку. Повязка пропиталась кровью и слегка затвердела от сукровицы, до сих пор немного сочащейся через волокна ткани.
– Выглядит не очень, – поморщился Ри.
– Я должен был попасть на перевязку вчера днём. – Такута поднялся из-за стола и торопливо направился к выходу. Сделав несколько шагов, он обернулся: – Я надеюсь закончить через пару дней.
Ри осушил два стакана рисовой водки, прежде чем покинул кабак. Высыпав пригоршню золотых монет на стол, он наконец вышел на улицу, вдохнув запах приближающейся осени в вечернем воздухе. Впрочем, все запахи, звуки и картинки для него сейчас казались одинаковыми. Он ступал по дороге, не замечая, как переставляет ноги, и смотрел перед собой опустевшим взглядом. Если бы он сейчас мог испытывать радость, то, наверное, порадовался бы тому, что какое-то внутреннее беспокойство привело его проведать тейна матэ и вытащить его из того ужасного состояния. В глубине души ему было плевать на судьбу Такуты, но тот был единственным ключом к ЕЁ воспоминаниям, единственной возможностью узнать, о чём она думала всё это время, какими глазами смотрела на мир. С чувством выполненного долга Ри через заднюю дверь ввалился в таверну, где снимал комнату, и, доковыляв до своей постели, упал на неё. Вот уже вторую неделю он так и не находил в себе сил вернуться в особняк, хотя и знал, что присутствующие там нуждаются в нём, ждут, когда он, как и каждый год, соберёт себя в кучу и продолжит жить, как будто ничего не произошло. Но с каждым днём сил становилось всё меньше, и вылазка в лабораторию Такуты была единственным поводом подняться с кровати за последние дни.
Ри перевернулся на бок и лениво стащил с себя куртку, а вслед за ней и рубашку. На рукаве проступали коричневые разводы, но капитан просто отбросил одежду в дальний угол, даже не взглянув на них. Огромная рваная рана на правом плече горела под неаккуратно наложенным бинтом, но Ри абсолютно равнодушно сорвал повязку вместе с кусочками плоти, прилипшими к ней изнутри, и столь же небрежно намотал новую поверх раны, даже не удосужившись промыть её хотя бы водой. Он старался не смотреть на неё, потому что каждый раз в голове снова и снова возникал образ монстра, заносящего смертоносные когти прямо над ним. Ему дорогого стоило успеть вытащить тело Мо, прежде чем она испустила последний вздох. В последний раз посмотреть ей в глаза прежде, чем его жизнь превратится в бесконечное самобичевание за то, что он не смог её уберечь.
Капитан перевернулся на спину и уставился в потолок. Он усмехнулся: как хорошо, что он уже давно потерял возможность нормально спать, потому что, увидь что-нибудь из минувших событий во сне, он бы, наверное, сошёл с ума. Его и в сознании не переставали преследовать очертания тёмного, пахнущего гнилью и смертью ужаса вперемешку с округлыми чертами и большими карими глазами девушки, которой осталось всего-то несколько дней лежать на столе тейна матэ, прежде чем её предадут огню.
Проваливаясь в беспокойную дрёму, Ри почему-то вспомнил себя шесть лет назад. Ему было тридцать три, и, возможно, в тот момент он и сам казался себе героем. Гильдия наконец-то вошла в период расцвета: люди осознали, что это на самом деле собрание людей, одержимых большой целью, а не сомнительная организация дворовых вояк. В тот год воины с разных концов королевства стали стекаться к Охотникам, желая испытать свои силы. Иногда у Ри возникал «синдром самозванца», и он порой удивлялся, что едва успел дослужиться до капитана, а уже управляет собственной гильдией и обучает людей. А люди продолжали приходить к нему за наставлением и ждать, что он поведёт их в бой в первый день осени, как изначально было заведено. Может,
