— Какого беса происходит? — подскочил к нему Теро, не спеша прятать огонь, полупрозрачным щитом прикрывавший его тело.
— Хочу спросить то же самое! — огрызнулся Арво, обходя противника. Снежные вихри снова начали виться вокруг, готовые в любой момент нанести удар. — Магия ярнил? Серьезно? И как же так вышло, что ты забыл о ней предупредить, бросая мне вызов?
— Не думал, что придется пустить ее в ход. И потом… ты тоже утаил свои с-с-способности, — досадливо выплюнул пламенный лис, сверкая глазами, похожими на кусочки янтаря. Преобразившись, он растерял серебристо-белые цвета, свойственные большинству альдов. — Что это? Амулет какой-то или…
— Благословение богини! — оборвал цепочку его предположений Арво. — Может, продолжим бой без чар, как все нормальные лисы?
— И лишим зрителей такого удовольствия? — фыркнул Ларго. — Нет уж! — Он кинулся на противника, полыхнув огнем.
Вихри растянулись снежными плетями, которые ощерились острыми ледяными иглами, атакуя врага. Одна стихия столкнулась с другой, пытаясь задавить, разорвать, уничтожить друг друга… Почти как их хозяева.
Там же…
Должна признать: бой с использованием чар стал куда чище, краше и масштабнее, нежели кровавая лисья драка, которая была до этого. Магия блокировала магию, не позволяя одному бойцу поджечь другого, а второму — заморозить первого. Еще этот бой казался нереальным, сказочным, постановочным… будто спектакль, а не настоящая схватка. И от этого смотреть его лично мне было проще.
Хотя, может, и ожидание победы Арво сказывалось. Я надеялась на него, на богиню, на чудо… и не зря! Как следует измотав огненного бедолагу, наш снежный лис, устав возиться с рыжей заразой, закопал Ларго в наколдованном сугробе, еще и сверху лег, придавив соперника лапами, чтобы не трепыхался. Народ затаил дыхание, ожидая, что огненный боец выберется из ловушки, как делал это не раз, но силы, судя по всему, покинули градоправителя. Красная лента судьи коснулась загривка Арво, присваивая ему заслуженную победу.
— Мой папа самый лучший маг! — вопил Олис, подпрыгивая на скамейке, которая из-за его активности начала шататься. Мальчонка был и счастлив, и удивлен, и ужасно горд своим незаурядным отцом.
Если маг огня для альдов редкость, но такие все же существуют среди оборотней, снежные колдуны — это что-то новенькое. Впрочем, и этому необычному дару народ быстро нашел объяснение, назвав Арво жрецом богини зимы. Вполне логично, кстати… особенно для толпы.
Иро улыбался, довольный исходом поединка, родственницы проигравшего лиса грустили, а беременная рыдала в три ручья, поглаживая свой внушительный животик. И только я сидела молча и думала о том, чем аукнется мне мое вмешательство. Арво ведь не дурак — наверняка догадался, почему у него так кстати открылся магический дар. Не просто открылся, а еще и подчинился, позволяя пользоваться чарами, будто всю жизнь тренировался это делать. Про браслет Снеженики, способный исполнить мое заветное желание, альд прекрасно знал.
А может, притвориться глупышкой и сделать вид, что я тут совсем-совсем ни при чем? Идея была о-о-очень заманчивая. Но лгать папе-лису не хотелось. Пока мучилась очередным нелегким выбором, Арво на своих четырех ногах ушел в павильон, где лисы готовились к поединку, туда же доставили и Ларго на деревянных носилках. Раненого, обессиленного, но живого! Все, как я заказывала.
«Спасибо тебе, Снеженика!» — мысленно поблагодарила небожительницу.
На нос с безоблачного неба упала удивительно красивая снежинка, и мне почудилось, что в радостном вое толпы, празднующей победу плотника над градоначальником, слышится хрустальный смех повелительницы зимней стужи.
После боя…
Завидев отца, Олли бросился к нему. Арво выглядел вполне здоровым и довольным жизнью, скупо кивал на поздравления и уверенно шагал к нам. Он был немного всклокоченный, чуток поцарапанный, но в целом без каких-либо серьезных травм, и все это благодаря магической силе, подаренной ему Снеженикой. Чары, к счастью, оказались не только боевыми, но и исцеляющими. Без них альд в лучшем случае загремел бы в лазарет, в худшем… даже думать об этом не хочу!
Папа-лис легко поймал подбежавшего к нему сынишку, поднял, улыбаясь, шепнул что-то в его мохнатое ушко, а потом опустил лисенка и посмотрел на меня. Внимательно так, долго, пристально. Неужели будет ругаться? Испытывая малодушное желание спрятаться за спину Иро, который что-то втолковывал незнакомому мне альду, не замечая приближения брата, я все же осталась стоять на месте, ожидая наказания за свою инициативу. Ну или благодарности. А может, и того и другого, как знать.
Несколько долгих секунд мы с Арво переглядывались, а потом он, продолжая придерживать одной рукой сына за плечи, сделал приглашающий жест другой и улыбнулся мне так, что все сомнения рассеялись разом. Я и сама не поняла, как оказалась в объятиях альда. Прижалась щекой к его широкой груди и, не удержавшись от соблазна, все-таки треснула победителя в бок кулачком.
— За что? — возмутился он.
— За мои убитые нервы.
Альды, которые еще совсем недавно так и норовили пожать ему руку, поспешно разошлись, не желая нам мешать.
— Придется воскресить, — пошутил Арво, обнимая меня еще и хвостом. Длинным и пушистым. Я провела по нему рукой, с наслаждением отмечая, какая шелковистая у папы-лиса шерсть. Чистая, белая… а ведь я очень хорошо помнила, в каком жутком виде он был перед явлением богини.
— Никогда, слышишь… — проговорила, подняв голову, чтобы посмотреть в его серебристые глаза. — Никогда больше не дерись с этим скользким лживым альдом! — Немного помолчав, я добавила: — Пожалуйста.
— Испугалась, Белочка? — спросил победитель, натягивая мне на голову капюшон.
Зачем? Я же в шапке!
— Испугалась, — призналась со вздохом.
— Мы все испугались, — поддержал меня Олли. — Но верили, что ты одолеешь альда Ларго! — добавил он с гордостью за отца, за себя, за нас. — Папа, ты теперь тоже ведун? — уточнил малыш, не скрывая восторга.
— Вроде того.
— Тебе Снеженика магию подарила? — продолжал допытываться лисенок.
— Снеженика, — подтвердил его догадку Арво. — Верно, Белочка?
— Ну-у-у… — протянула я, не испытывая особого желания обсуждать эту щекотливую тему. Особенно при свидетелях.
— Спасибо, солнышко, — шепнул он, наклонившись.
