– А теперь главное: если ты не понимаешь, чего ожидать, то не сможешь отразить удар. Ведь так?
– Да, сэр.
Феллер улыбнулся, одобряя покладистость телохранителя, после чего продолжил:
– У тебя есть первая и последняя возможность оказаться на стороне победителя, Гунни.
И афрошвед показал, что в точности исполнил приказ Феллера и был чрезвычайно внимателен: он все понял и не ошибся в произнесении следующей фразы:
– Что я должен для вас сделать, сэр? – тем самым принеся клятву верности.
А2 кивнул, медленно снял кастет, завернул в платок и протянул здоровяку:
– Отмой и принеси в кабинет.
– Да, сэр, – тихо ответил Гуннарсон, понимая, что грязный переулок стал местом его второго рождения.
* * *Россия, Синие Липяги июнь 2029
Недолгое путешествие от места, где они бросили внедорожник, до старого военного бункера Орк не запомнил. Машинально отметил, что вертолет Мегера выбрала самый современный, собранный из композитов, малозаметный, малошумный и наверняка с отключаемым опознавательным чипом. А поскольку пилот вел машину на предельно низкой высоте, до бункера они добрались незамеченными и выиграли у преследователей несколько часов.
И там, около бункера, Бенджамину пришлось сделать очередной трудный выбор.
Он отказался спускаться под землю. Выходя из вертолета, надел «глухарь» и отнес Беатрис к лесу. Там его и отыскал Челленджер. Не сразу, минут через десять, дав возможность побыть одному. Подошел, немного постоял, а затем тихо произнес:
– Мегера сказала, что нужно решить: похороним Беатрис или кремируем. – На Орка толстяк не смотрел, прятал взгляд в землю. – Ты ведь понимаешь…
– Я все понимаю, – ровным голосом перебил Бобби Бен. – Пусть мне дадут лопату.
– Конечно, конечно… Извини.
Судя по всему, Челленджер не надеялся, что Орсон примет решение с такой легкостью, и обрадовался скорой развязке. Если, конечно, слово «обрадовался» было уместным в данных обстоятельствах.
Дальше Бен все сделал сам: выбрал место, выкопал могилу, но прежде чем положить в нее тело, нежно прикоснулся губами ко лбу Беатрис и прошептал:
– Я открою тебе тайну, любимая: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит она, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Обязательно изменимся. Я верю.
Затем засыпал тело землей, и лишь когда он, закончив, встал около холмика, к нему подошла Мегера.
– Мне жаль.
Ей было действительно жаль, но попрощаться она не пришла. И старый друг Бобби не пришел. Словно они признали, что Орк был для Беатрис важнее всех.
– Мы сможем за ней вернуться? – негромко спросил Бен.
– Не раньше чем через пару месяцев. Нужно, чтобы все утихло.
– Я понимаю.
Они помолчали, а затем Мегера сказала то, что Орк знал без нее:
– Беатрис была чужой outG. – И фраза прозвучала эпитафией на могильный камень, которого пока не было.
– Значит, ты должна была ее отговорить, – в тон Мегере произнес Бен.
Она вздрогнула – ответ Эрне не понравился, но продолжила спокойно:
– Я отговаривала.
– Значит, плохо отговаривала.
– Если бы отговорила, тебя убили бы в том баре.
– Да.
И не требовалось уточнять, что этим коротким словом Орк показал, что с удовольствием разменял бы свою жизнь на жизнь Беатрис.
Мегера кивнула, показав, что поняла, помолчала и сменила тему:
– Ты не удивился.
Не удивился ее появлению. Не удивился тому, что она оказалась жива. А должен был удивиться, даже несмотря на стресс от гибели девушки.
– Сначала Бобби и Беатрис о тебе не говорили вообще, потом говорили неохотно, поэтому я мысленно выбрал самый странный вариант, – ответил Орк, глядя на могильный холмик.
– Почему его?
– На меня произвели впечатление метки NATO и появление внедорожника. Устроить подобное мог только очень крутой лидер outG, а круче Мегеры никого нет.
– Но я считаюсь мертвой.
– С тех пор настолько крутых в outG не появилось.
– И ты предпочел безумный вариант любому другому?
– Такой уж я человек, – развел руками Орк. И в первый раз по-настоящему, то есть спокойно, без адреналина и эмоций, посмотрел на девушку, которую убил несколько месяцев назад.
Мегера была и похожа, и не похожа на сестру. Такая же стройная, спортивная, длинноногая, она как будто стеснялась прекрасной фигуры и, в отличие от Беатрис, не выставляла ее напоказ, а прятала под широкими штанами и мешковатой кофтой. Но на лицо кофту не натянешь, и красота девушки заставляла оборачиваться мужчин: высокие скулы, большие карие глаза, припухлые губы… Благодаря craft(art) красивых женщин появилось бесчисленное множество, точнее, все они стали красивыми, но Орка охватила уверенность, что Мегера приложениями не пользуется и он видит ее настоящее лицо.
Темные волосы она стригла коротко, оставив дерзкую длинную челку, которую то и дело приходилось отбрасывать в сторону.
– Спросишь, как мне удалось выбраться?
– Сама потом расскажешь.
Он наклонился, положил руку на холмик, навсегда прощаясь с Беатрис, выпрямился, развернулся и пошел к бункеру. Слегка удивленная таким поведением девушка последовала за Орком.
– Беатрис говорила, что ты необычный, теперь я и сама это вижу, – Эрна улыбнулась. – Ты вообще умеешь удивляться?
– Только в глубине души, – не стал скрывать Бенджамин. – Здесь твоя база?
– Нет, конечно, здесь перевалочный пункт. Я использовала бункер, чтобы собрать необходимое оборудование.
– Как тебе удалось так хорошо подготовиться: внедорожник, вертолет, метки NATO в чипах?
– У меня много друзей, которым не нравится система, – ответила Мегера, глядя Орку в глаза. И объяснила: – Несмотря на то что они – пока – ее часть.
– Твоим друзьям так сильно не нравится система, что они готовы с ней бороться?
– Да.
– Почему?
– Сначала ответь, что ты делаешь в российской глуши, преследуемый службой безопасности «Clisanto», военными и агентами GS? – подняла брови девушка. – Почему ты стал бороться?
– Я обнаружил, что suMpa порождает больше вопросов, чем ответов, и решил узнать правду.
– Не боишься, что правда разрушит систему?
– Почему я должен этого бояться?
– Потому что ты – консерватор, – уверенно ответила Эрна. – Других военных не бывает, а ты – настоящий военный.
– Я хочу знать правду, – упрямо повторил Орк.
– Ни одна система в истории человечества не строилась на правде, – вдруг сказала Мегера. – В основе всегда ложь или миф, и их демонстрация способна покачнуть любую конструкцию, но это ерунда, потому что правда может опрокинуть систему, и тогда будет кровь.
– Ты действительно веришь, что способна покачнуть и уж тем более – обрушить систему? – недоверчиво уточнил Бен.
– Я знаю свою силу и верю в себя, – твердо произнесла девушка.
– Удачи.
– Ты не ответил, что будешь делать, узнав правду.
– Тогда и решу.
– Только трусы откладывают решение на потом.
– Я никуда не тороплюсь.
– Что будет, если правда тебе не понравится?
– Какого черта ты зациклилась на этом слове? – неожиданно вспылил Орк.
И ответ последовал мгновенно, как прямой встречный в лицо:
– Потому что все вокруг ложь, – улыбнулась Мегера.
Некоторое время Бен молчал, внимательно глядя на девушку, а затем спросил то, что его действительно интересовало:
– Во время инструктажа мне сказали, что тебя лучше убить. Они не были против взять тебя живой, но не особенно этого хотели и приказали валить, если не получится взять. Почему?
– Ты скажи, – предложила Мегера.
– Потому что ты взломала Центр стратегического управления?
– Этим я продемонстрировала
